Глава 7
И вот наступили дни экзаменов. Для меня это было новой и непростой частью моей работы. Я готовился серьёзно сам, и также готовил учащихся. Математику и физику не сдали в каждом классе до 12%, то есть столько ребят было оставлено на осень. В то время этот результат считался хорошим.
В конце июня я ушёл в отпуск, получив хорошие отпускные, на которые мы с мамой и отремонтировали дом. На весь отпуск мне выдали овсяную муку, сахар и другие продукты – дома на столе у нас с мамой всегда был добротный овсяной хлеб, а в то время чистый без примеси хлеб был делом редчайшим.
Весь отпуск я мотался в поисках то гвоздей, то другого недостающего стройматериала. Хорошо помогал мне в этом приобретённый велосипед; я был первым, кто имел такое удовольствие в Петровке. Иногда в эти дни я, подменяя маму, ходил в колхоз для сенокошения.
Время летело быстро. Днём я обязательно был занят какой-то работой, а вечером и ночью, как и все молодые люди, увлекался девчонками. Из своих товарищей больше всего общался с Захаром и Семёном. Семён этим летом работал трактористом на пару с Коротковой Татьяной (Фильцановой ). В эти же отпускные дни чаще обычного встречался я по вечерам со своей будущей женой.
Радовался днём, когда погода не позволяла работать на улице. В такие дни старался больше спать, но получалось это нечасто.
В нашем колхозе, как и в других, также произошли некоторые изменения. Много лет им руководил Н.И.Рябинин, теперь же колхоз присоединили к Александровскому. Всем этим хозяйством стал руководить Котин Иван Никитович, родной брат моей матери, а Н.И.Рябинин стал директором конторы по заготовкам кожживсырья. Надо сказать, что в это время на петровских полях зрел хороший урожай; как я уже упоминал, петровские земли были более плодородными.
За лето мы заготовили с мамой сена в достаточном количестве. Маша была на торфяных заготовках, и жили мы с мамой вдвоём. Народу в Петровке и Шатках было много, рабочей силы в колхозе хватало. Стариков в деревнях почти не осталось, они поумирали в 1946-47 годах, которые выдались самим неурожайными и голодными.
В колхозах стал появляться автотранспорт, появилась автомашина и в Александровском колхозе. Этим летом мы с Полиной Ефимовной выписали, то есть закупили, готовые дрова, заготовленные на Нюркином кордоне: по сравнению с прошлыми годами нам не нужно было больше возить дрова на тачке. Иными словами, жизнь налаживалась более цивилизованная. Главное – в нашей семье появились деньги, на которые можно было спокойно жить.
Как-то в начале августа, будучи в Ст.-Синдрово, я встретился с одним из офицеров райвоенкомата, который сообщил, что мой призыв в армию будет отложен, так как я являюсь специалистом, работающем в сельском хозяйстве, и что скоро мне будет выдан военный билет. Я обрадовался этому известию: мне хотелось ещё хотя бы год поработать, обеспечив себя и семью всем необходимым. Так оно и случилось: военный билет я получил, но, правда, как оказалось, ненадолго.
Понемногу мне стало скучно в Петровке, хотелось поскорее вернуться на работу и зажить уже ставшей для меня привычной жизнью. В тех местах мне было гораздо интереснее, и меня стали посещать мысли о том, что, не лучше ли бы мне поселиться в Долговерясах насовсем: во-первых, ближе лес, во-вторых, легче построить новый дом. Обзавестись семьёй и спокойно, тихо по-деревенски жить. Но интуиция подсказывала мне, что этот путь – заблуждение. Теперь, когда уже прожита жизнь, анализируя своё прошлое, всё больше и больше убеждаюсь я в том, что правильно сделал, не оставшись в том подлесном и красивом когда-то селе.
Лето 1951 года мне было интересно не только тем, что я отдыхал морально, но и тем, что я получил новое предложение о работе: в июле мне предложили место второго секретаря РК ВЛКСМ в Ельниковском районе. Первым секретарём там был А.И.Котин и инициатива исходила от него. Вместе с ним мы были на согласовании у Гвоздевой Анастасии Григорьевны, которая знала меня, как ученика Ельниковской средней школы. Когда я был учеником школы, она работала заведующей Ельниковским РОНО и в качестве подработки вела у нас часы химии. Это была очень красивая, умная, умеющая чётко выражать свои мысли, глубоко вдумчивая, хорошо знающая психологию людей, женщина. В райкоме партии она служила секретарём по идеологии. Без тени сомнении она дала добро на моё назначение и просила побыстрее провести пленум РК ВЛКСМ по моему утверждению.
Весть о моём новом назначении облетела весь район. Многие признавали это серьёзным повышением, другие считали, что от добра добра не ищут. В частности, моя будущая жена – М.Ф. – к этому назначению отнеслась не очень положительно. Вообще, она была человеком, опасающимся всего нового. Также к этому назначению отрицательно отнеслись многие мамины родственники: Фёдор Иванович Рябинин, отец Захара и Шитов Степан Алексеевич. Фёдор Иванович сам был бывшим работником комсомола и партии. Он мне сказал: если ты хочешь поменять свою домашнюю постель на стол в колхозном правлении, то можешь переходить на эту работу. И порекомендовал, пока не поздно, отказаться. У тебя, сказал он, есть хорошая, высокооплачиваемая работа, ты молодой, всё ещё впереди. Моя мама, хотя и не совсем могла во всё разобраться, но, однако, тоже была против.
Все эти доводы на меня серьёзно повлияли, и за два дня до пленума я поехал и отказался. После моего отказа на это место был рекомендован Михаил Филиппович Лексин, проработавший на этой должности два года, после чего перешедший на очное отделение института.