Приехали с зоны, отыграв на электрогитарах, Лелик и Гаррик, Вася Шумов и Александр Липницкий. Я подарил Васе бутылку красного сухого вина, а Гаррик и Лелик хотели водки. Если очень хотеть, то сбудется. К двум часом ночи компания в фойе приняла более народный оттенок. Старый Ковалев и плечистый Михник чокались по чуть-чуть, выясняя позиции по параграфу 33, резолюции Совместного фронта, а пьяный Лелик подсел к Мите. Положил голову ему на плечо, словно собака породы сенбернар. Стал смотреть в глаза преданно, приговаривая:
- Не хочу больше. Но должен. Не могу больше. Но буду.
- Ха-ха-ха! – Митя светился счастьем.
А тем временем Емелин шатался по холмам Чусовой, поддерживаемый верным Шушариным, и декламировал в ночь своих «Ромео и Джульетту» - стих о трагической любви юного скинхеда из рабочего предместья к юной скрипачкt с неславянской фамилией. Иногда поэт из-за алкоголизма забывает строки, но верный Шушарин подхватывает, словно подхватывает древко знамени из рук сраженного бойца...
В 02:30 я окончательно вернулся в келью. В соседней голый Сапега надувал на руке прибор, проверяя здоровье.
- Норма! – возрадовался ленинец. – Совсем как у Юрия Гагарина!
- Это от счастья, - сказал я. – А счастье от того, что ты сегодня чемодан книжек продал.
- Дурашка! – Голый Сапега, действительно, оказался похожим на космонавта. – Это потому что здесь коммунизм!
Тем временем Шушарин принес умершего Озириса и положил лицом к стене. Я тоже решил забыться и стать голым, как в келью вломился счастливый Митя, зажег свет и стал требовать, чтобы я шел с ним на балкон курить. Встал и пошел.
- Хорошо-то как, а? Предгорья Урала. А поэт чего завалился?
- Я б на его месте шел правозащитниц имать, - предложил в окно гипотезу голый Сапега. - Сразу б его подняли на руки, как политического сатирика.
- Точно! – Митя теперь знал куда приложить природную энергию. – Будим поэта и отправляет на дело.
Стали оживлять мертвого бога. Он только мычал.
- Вставай, Емелин! – захохотал Шагин. – А то поцелую!
Угроза сработала. Емелин поднял голову и спустил ноги на пол. Верный Шушарин стал помогать поэту.
- Правозащитниц - имать! Правозащитниц - имать! – скандировали мы.
Разразилась сцена из фильма про «Рокки». Поэт из нокаута перешел в нокдаун. Он поднялся и рухнул, чуток не дотянув до Сталлоне. Где-то еще с полчаса мы орали про то, как алкоголик должен отомстить за родину общеизвестным способом, и Емелин поднимался, но все-таки подал...
- Строили коммунизм, а получился алкоголизм. Как раз к 1980 году, как обещала программа КПСС, - сказал я
- Тогда Олимпиаду в Москве провели и даже финское «Мальборо» продавалось.
и «Пепси-кола». Наш ласковый Мишка в небо улетел, - сказал Митя.
- Вот именно! – заненавидел гипертоник, - Пока вы слюни на локоть наматывали, Михник с Ковалевым точили устои интернационала.
- Зря они так, - согласился Шагин, - Но вдруг это не они виноваты, а старые мудаки из Политбюро?
- Понятное дело! Но про них сейчас речи нет!
- Я тогда спорт окончательно оставил и очень быстро алкоголизм построил, - сказал я, а мертвый Озирис продекламировал, не открывая глаз:
- Я географию державы
Узнал благодаря вину.
Но в чем-то были мы не правы.
Поскольку пропили страну!
- Вот что значит поэтический гений. Ничего не соображает, а мыслит верно! – подытожил Митя, и мы заснули.
Продолжение тут
- Предыдущая глава
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!