ДЖЕЛАЛОБАД (часть 4)
Утром вышли к, встретившей нас «броне». Расселись по БТРам и прибыли прямо на оцепление какого-то большего кишлака. Всех, вышедших с гор, свозили сюда. Помылись, почистились, отдыхаем и ждем, в какую же дыру нас зашлют, и сколько будет длиться отдых.
Второй день стоим в оцеплении. Кажется, вся дивизия растянулась вдоль ущелья, окружив кишлак. Кто-то спит, кто-то ходит по гостям. Скучно. На проческу кишлака пошли только «зеленые», нас не пустили, «шурави» все в оцеплении остались, как пугало для местных.
Дрова в округе все сожгли, даже щепочек и травы для костра не осталось, все собрали пока бездельничали, даже консервы разогреть не получается, весь сухой спирт извели. Пинц подал дельную мысль, что если подмазаться к саперам, то можно на пластите сосисочный фарш разогреть. Вдохновился я и пошел искать этих богачей. Нашел, познакомился, развели костерок из взрывчатки, согрели и схомячили на троих баночку фарша, который я принес. Попрощался, и пошел к себе, дальше ухо давить.
Солнце уже садилось, когда пришел приказ, выдвигаться. Проснулся и чувствую, что с моим организмом что-то не то, тошнит, живот крутит, голова болит…Вообще плохо все, но закосить от выхода уже не получается, проспал я все. Если бы проснулся до приказа о выходе, успел бы попасть к медикам, а теперь все, поезд ушел. Короче собрался, и встал в строй. Хреново мне, что - то. Вспомнилось, как сидел я с саперами у костерка из пластита и подбрасывал комочки под банку, чтобы ровно горело, а последние крошки швырнул щедро, но не очень точно, часть их в фарш попала, то-то привкус у него какой-то странный был.
Дальнейший переход помню очень фрагментарно…Меня полоскает, периодически отбегаю с тропы…
Тропа идет вверх – «серпантином», бойцы сворачивают влево, огибают крутой участок и возвращаются назад по карнизу. Впереди у меня стена, метра два-два с половиной, обходить нет сил, разбегаюсь, подпрыгиваю и вцепляюсь в край тропы, кто-то втягивает меня наверх…
У моей рации ломается карабинчик и она повисает на одной лямке. Как-то все-таки ее несу, затем как-то чинюсь…
Прошу у Яшки-ординарца воды, прополоскать рот, так как меня уже не рвет, а во рту так загажено, что дышать невозможно. Он не дает, говорит, что если я ее выпью, то идти вообще не смогу. Клянусь ему, что пить не буду, и как не странно, выполняю свое обещание , чему он сильно удивляется…
Стою рядом с ротным и вдруг слышу-«…у нас двое на эвакуацию…»Одного знаю - неудачно упал, ногу повредил, идти не может. А второй кто?.. Догадываюсь, что это я.
Ротный спрашивает - «Будешь эвакуироваться или дальше идешь? Вон гора, там наши, утром будет борт. «Гора высока! На фоне светлеющего неба, вообще над головой нависает - недоползу. Тут же тропа ровно идет. Говорю, что мне лучше и иду дальше…
Ползем на соседний склон. Рядом, на карачках, ползет мой старлей Задорожный и жалуется мне, что такого тяжелого рейда у него еще не было. Истерически ржу, кажется, что старлей обиделся…
Остановка. Отцы-командиры совещаются, смотрят карту и решают, что вроде дошли. Опять смотрят, меряют и ротный говорит, что за ночь прошли тридцать два километра. Приказывает назначить караулы и отдыхать. Спать я пока не могу, трясет всего, поэтому дежурю первым. Оборудовал позицию, натаскал камней на бруствер, лежанку подравнял и застелил. Примерился, прицелился - не видно ни хрена, внизу туман, но тихо пока, дождик мелкий только идет. Решил осмотреться, да и срок подошел, пора смену сдавать. Разбудил Пинца, а сам пошел местность осматривать, пейзаж больно интересный, никогда такой не встречал. С вершины горы насыпались камни, ничего необычного, курумник такой, но камешки размером с дом! Чувствую себя сусликом, да и норок полно. На месте стыков камней норка на нижний уровень, спускаюсь туда, внутри свободного пространства достаточно много, можно стоять, не нагибаясь и даже ходить, по углам опять норки, спуститься можно еще ниже, но туда уже без фонаря никак, да и страшно, если честно! Это, какие же тут лабиринты!!! Дивизию спрятать можно! Духи ведь не дураки, скорее всего эта природная крепость внизу ими обжита. Наверху дождь, туман, а тут тихо, сухо и, кажется даже комфортно. Пол щебенкой с песком усыпан, вверх почти, как по лестнице можно подняться, в стенки только ногами упираешься, и вперед! Спать я все же там не лег, побоялся. Вылез наверх, завернулся в плащ-палатку, закатился за камушек и отрубился.
Выплывал я из сна как-то медленно и неохотно. Сперва услышал стрельбу, подумал, что и фиг с ней, спать хочу! Потом слышу, ползут мимо меня двое, и переговариваются:
-А это кто?
-Не знаю, наверное, кого-то зацепило.
Думаю, да, дожил до светлых дней, уже за труп принимают. Пора выползать! Приполз на позицию, там Пинц с тремя бойцами лупят вниз с четырех стволов. Выглянул из-за камней, а там внизу, метрах в двухстах, «пляшет», от пуль уворачивается какое-то чудо в перьях. Зеленые штаны, коричневая жилетка. Мечется, пытается утащить за камни, лежащего «духа» и очень трудно в него попасть оказалось. Прицеливаюсь, стреляю. Ушел гад! Снова стреляю, тороплюсь попасть, ведь не вечно такой цирк будет продолжаться. Снова мимо! Стреляю на опережение, пытаюсь угадать, куда он метнется. Вроде попал, но не уверен. Выпустил ведь в него почти два рожка. Пацаны потом спускались, смотрели, но мне было поровну, и я о результатах не спрашивал.
А ведь здорово он уворачивался! Успевал еще очень ловко огрызаться. Одна очередь вообще между нами прошла, мне тогда губу осколком камня пробило. Чувствую, солено во рту стало, думал сопли, а это кровь … Странный бой. Он стреляет - мы ткнемся вниз, а он в это время душка подстреленного за камни тянет. Мы стреляем, он пляшет, уворачивается, и так несколько раз. Вообще не думал, что такое возможно!
Когда все успокоилось, народ решил подкрепиться. В меня же, ничего не лезло, пить только сильно хотелось. Пошел к камням, там, в углублениях, после тумана и дождя, образовались мелкие лужицы воды. Напился через трубочку, взял корпус механического карандаша, и как коктель просмаковал, даже фляжки наполнил, правда несколько вульгарно - всасываю через трубочку, наполняю полный рот и сливаю в посуду, ну да, самому пить, будет другая возможность, тогда сменю воду.
Подошел Пинц, спросил, почему не ем. Сказал, что не могу. Он предложил переложить к себе мои консервы, все легче идти будет, говорит, я согласился. Есть не мог еще два дня. Мы все время куда-то шли, ночевали в пещерках между камней. Однажды ночью вдалеке увидел зарево, какое - то море огней. Удивился, спросил, что за фигня? Пешевар, говорят, видать. Прикольно! Мы, что в Пакистан забрели? Нет, успокоили меня, по границе идем…
Утром, третьего дня, проснулся от голода, забытое чувство, однако. Хочу, есть, немедленно! Нет жрать! Блин! Консервы у Пинца в рюкзаке, надо бы забрать…
Ночевали мы в каком-то маленьком горном кишлаке, меньше десятка домиков и загонов для скота в разных местах по склону разбросаны. Пошел искать Пинца, его нигде не было, шарился он где-то, как обычно. Дошел до сарая, куда вечером вещи свои бросили, узнал у бойцов, куда Пинц кинул свой рюкзак, вытащил маленькую баночку сосисочного фарша и съел.
Минут через тридцать, прибежал разъяренный Пинц
-Ты спер у меня фарш! Когда придем в часть, я всем скажу, что ты «крыса»!
-Я не «крыса», и твоего я ничего не брал! А теперь пошел в жопу!!!
-Если ты дал мне банки, значит эти банки теперь мои! Когда в часть приедем, я тебя перед пацанами ославлю!
-Да, говори, что хочешь! А теперь отстань!
Пинц ушел, а я сел и задумался, ведь получается, что Пинц прав, и я скрысятничал. Без спроса залез к нему в рюкзак и забрал такой нужный для молодого организма продукт. Плевать, что продукты, я считал своими, а его предложение забрать груз, считал дружеской помощью. Ошибся в человеке, бывает, но оправдываться я не собирался.
Сижу, грущу, и тут «чудо», появляется мой старлей и говорит:
-Есть хочешь?
-Хочу.
-На, держи!
Вытащил из кармана и протягивает мне такую же баночку фарша, что я так бестолково употребил. Никогда я так не был рад пище, не испытывал такой чистой и искренней благодарности к человеку, как в этот раз. Пошел и положил банку фарша обратно Пинцу в рюкзак.
Часа через два, подошел Пинц.
-У меня банка фарша в рюкзаке появилась. Откуда?
-Плохо искал!
-Искал я хорошо, и я знаю, что у тебя ничего не было и ты ни у кого, ничего не просил! Откуда?!!!
-Пошел в дупу!
За оставшиеся полгода службы, он еще несколько раз подкатывал ко мне с этим вопросом и был неизменно посылаем, в пеший сексуальный маршрут. Ну, не любил человек «непоняток», хотел все знать…., а может шантажировать меня хотел.
Рота двигалась к следующей точке на карте. По ходу движения, выяснилось, что место, то проблемное. Кишлак охранялся стационарными огневыми точками с тяжелыми пулеметами ДШК. Прежние попытки взять кишлак, не удались. Пулеметы очень хорошо простреливали все подходы, так как огневые точки возвышались над поселением минимум на пятьдесят метров и распологались на одинокой вершине, посередине кишлака, с круговым сектором обстрела. Писец!!! Для полного счастья, на тяжелые пулеметы я еще не ходил. Там ведь не столько пуля страшна, хотя, если прилетит, радости мало, а плохо то, что при попадании рядом, она высекает жменю щебня, который и сечет, как осколками в кровавый фарш…
Пока я переживал, ситуация разрядилась. Духи потихоньку слиняли и пулеметы прихватили, горка то дырявая вся, как муравейник. Никто ничего и не заметил. Вряд ли нас испугались, скорее дома свои пожалели. Вызвали бы мы артилерию, и перепахали бы все к чертовой матери.
Заняли мы эти точки, три штуки их оказалось. Представляли они собой площадки между скал. По краю площадки шел высокий бруствер, перед ним была прибита тренога от пулемета. Между собой площадки соединялись узенькими переходами, пробитыми в камне. Следов обработки и долбления камня видно небыло, видимо стародавнее укрепление. Вид с площадок был просто идеальный, да и пулеметы были наверное пристреляны как надо. Так, что если бы по нам отсюда вдарили, было бы тяжко.
Заняв горку, бойцы расположились на отдых. На доставшейся нам площадке, стоял мешок картошки, штук двадцать цинков с патронами от ДШК и тренога, с прислоненной к ней алюминиевой крышкой. Ни дровинки, ни травинки для костра, не было. Жарить картошку неначем, но есть то хочется, особенно мне. Оголодал, однако, но мысль родилась у меня просто гениальная. Дело в том, что патроны крупного калибра заряжаются артиллерийским порохом, в виде соломки, которая на открытом воздухе горит довольно медленно. Короче, приступили к обряду. Положили крышку алюминиевую на два булыжника, почистили и нарезали картошку, высыпали все в крышку. Я вскрыл цинк с патронами и начал их колоть. Клал патрон между двух камней и бил третьим камнем сверху. Гильза ломалась, я вытряхивал порох в кучку. Сашка-сапер, флегматичный эстонец, с которым я оприходовал, подогретую на пластите, несчастливую для меня банку фарша, равномерно подбрасывал порох в очаг. Яшка, ординарец ротного, и Пинц, осторожно все перемешивали. Вот такой конвеер получился. У Яшки еще банка тушенки оказалась, так мы ее с картошкой замешали. На запах тут же появились гости. Ни фига себе! Командный состав голодает, а солдаты картошку жареную наворачивают!!! Непорядок! Увидев нашу кухню, конкуренты слегка охренели, но понаблюдав за процессом, решили, что могут так же. Забрали у нас остатки мешка с картошкой, прихватили несколько цинков и, дождавшись окончания жарки, забрали пустую крышку - нашу сковородку. Ничего вкуснее этой несоленой картошки я в жизни не пробовал!
Утром прочесывали кишлак вместе с «зелеными». Кишлак, как кишлак, нищета страшная, как обычно. Дома каменные, а не глиняные, ну да другого материала в округе нет. Прилеплены к склону, как сиденья в амфитеатре. Улочек нет, одни тропинки. Внизу мелкая речушка течет. С утра в соседней роте, третьей кажется, дурацкие потери. Боец за куст заглянул, а там дед со стволом прятался. Ну и со страху, что его обнаружили, в живот солдату и выстрелил. Деда повязали, допросили и определили в расход. Я рядом стоял, когда боец вывел деда, дал ему пинка под зад и тот засеменил вниз, по склону.
-Зачем духа, то отпустил?
-Смотри, смотри, что сейчас будет!
Метров, через тридцать прогремел взрыв, то, что осталось от духа скатилось в ручей. Блин!!! Предупреждать же надо! Этот хрен, отмотал шнура огнепроводного, вставил в толовую шашку, поджег и тайком подложил «духу» в карман, затем пинком отправил вниз по склону…
Настроение поганое, смутное, депрессия навалилась. Ни что не радует, ничего не удивляет. Нет, вру, удивился. Пошел за водой, чай вскипятить, и удивился. Подхожу к ручью, а там вместо воды, кровь течет. Сюр какой то, не бывает так! Единственное изменение пейзажа, это алый цвет воды. Может у меня тихо и незаметно «крыша» поехала, и я теперь знаю, как с ума сходят? Правда, что-то не дает мне поверить в такое простое объяснение. Логика, будь она не ладна….
Решил проверить и пошел вверх по течению. Метров, через сто, все разъяснилось. Афганцы, у ручья, только что корову зарезали, кровь в ручей сливали, а я чайник собрался набирать, когда кровь из коровьего горла буквально хлестала. Ну и ладно, значит, «шифер» еще держится! Обошел «зеленых», которые очень косо на меня посмотрели, набрал чайник и пошел к своим.
Ближе к вечеру, спустились вниз, в долину. Сели на «броню» и домой, в Кабул, где не были уже почти два месяца.