Поезд «Москва – Ленинград» был для Евгения Леонова почти домом. У него имелось даже свое место – номер 16. Вечером спектакль в столице, утром съемки на «Ленфильме». Режиссеры мечтали заполучить его. Если в комедии снимается Леонов, это значит успех. И в зале обязательно будет смех. До слез.
С мечтой о короле Лире
Предложения сыпятся. Съемки, спектакли. Он почти не отказывается, все интересно. И письма, горы писем. Мало кого так любили. В его личном архиве сохранились особенно дорогие. В них его боль и радость.
Одна новогодняя открытка пришла из Запорожья. Автор – простая зрительница Нина Карпович - попала в самую точку. Эту открытку он хранил двадцать лет. «Уважаемый Евгений Леонов. Не понимаю, почему Вы во всяких интервью и встречах демонстративно называете себя комическим актером. Для меня Вы трагик. Я понимаю, Вам просто неловко сказать: «Люди, я не комик, я трагик».
Леонов действительно мечтал о драматических ролях, и больше всего он хотел сыграть короля Лира. Он любил говорить: «Меня взяли в актеры, так как у меня лицо круглое». Круглое лицо и чувство юмора достались Жене от мамы – Анны Ильиничны. Когда отец, авиационный инженер, возвращался с работы, то он, Женя и его старший брат Коля любили послушать маму и смеялись до упаду. Та рассказывала, как провела свой день. Она была домохозяйкой.
Началась война. Жене было пятнадцать, и военный завод, где вся семья к тому времени работала, эвакуировали из Москвы. Однако семья в последний момент решила не уезжать из столицы – они не верили, что город сдастся.
Если бы не поэт Александр Блок, быть бы Евгению Павловичу авиационным техником. Он учился в авиастроительном техникуме. В драматическую студию, которую открыли в конце войны, его не брали. И только когда он, маленький, неуклюжий, прочел романтические стихи Блока, ему сказали: «Какой неотесанный, просто кошмар!» и взяли.
Курсом руководил режиссер Андрей Гончаров, его Евгений Павлович всю жизнь считал своим учителем. Конфликт с Гончаровым в 73 году резко поменяет его жизнь. Но это будет через двадцать лет.
После окончания студии ему повезло: он попал в Театр имени Станиславского. Самая главная его роль в этот период – Лариосик в «Днях Турбиных» Булгакова. Потом он всегда говорил: «Это была великая школа Михаила Яншина». Он был режиссером спектакля и сам когда-то играл эту роль во МХАТе.
Был такой курьез: на премьеру пришел известный театральный деятель Павел Марков. После спектакля Яншин стал допытываться, что он думает по поводу Леонова. Тот ответил: «Миша, он тебя переиграл».
Спектакль кончается, начинаются мучения: удалось – не удалось. Уже тогда появилась привычка устраивать «санитарные дни», как он сам говорил. Перемалывать, обдумывать, что сыграл, что надо сыграть - для роста. Денег на рестораны не было. С друзьями-актерами – Сатановским, Шутовым – гуляли до утра и говорили о профессии. И никаких влюбленностей. С блондинкой Вандой он познакомился в 57 году в Свердловске, где его театр был на гастролях. И влюбился на всю жизнь. Они поженились в тот же год.
Член КПСС, как все. Внешне совсем не борец, правда, ходил по инстанциям, просил квартиры, устраивал на лечение. Помогал всем, кто нуждался. Начальство любило, ему не отказывали. Но в конфликты не ввязывался – если только своих не трогали. Когда из Театра Станиславского стали выгонять его друга-актера, то не выдержал. Сработало врожденное чувство справедливости. На худсовете он так горячо защищал друга, что вопрос об увольнении сняли и больше к нему не возвращались.
Из письма слесаря Казанцева А. Н. в Виннице: «Уважаемый товарищ Леонов, я не пропускаю фильмов с Вашим участием. Пусть качество сценариев остается на совести сценариста и режиссера. Людям же своей игрой Вы приносите радость. А если вдруг не будет хорошего сценария?!»
Сердце актера
Спектакль «Антигона» сдавали худсовету пять раз. Хотели закрыть с формулировкой: «Отрицательный герой Креонт, которого играет актер Е. Леонов, убедительнее положительной героини, которую играет молодая актриса Е. Никищихина». Юной Елизавете Никищихиной непросто было переиграть Леонова. Добивался от нее простоты: «Ну давай, просто называй меня Петей». Шутил, старался преодолеть ее робость. Это была очень важная для него роль.
Из письма методиста агитпоезда БАМа Володи Хохрякова: «Евгений Павлович, наконец присвоено Вам высокое звание. Хотя мы, строители БАМа, давно уже считаем Вас народным артистом, своим артистом!»
В 1968 году Андрея Гончарова назначают главным режиссером Театра им. Маяковского. И Гончаров приглашает Леонова на роль Ванюшина в спектакле «Дети Ванюшина». Вот она - большая драматическая роль. Евгений Леонов уходит из театра, в котором проработал двадцать лет. Уходит к режиссеру с плохим характером.
Случилось невозможное: Андрей Гончаров насмерть поссорился с директором театра Рафиком Экимяном. Он был самым близким другом Леонова – вместе пришли из Театра Станиславского. Труппа раскололась, нужно было выбрать, с кем ты – с другом или учителем. Интрига разрослась, противники Гончарова пошли к министру культуры Фурцевой. Та сказала, чтобы разбирались сами. А Леонов выбрал друга.
Гончаров не сдержался и обрушился на Леонова, хотя впоследствии очень пожалел об этом. А началось все с рыбы. Евгений Павлович любил рыбу и часто захаживал в магазин «Океан» рядом с домом. Там его и попросили сняться в рекламе. Гончаров увидел по телевизору, как актер рекламирует нототению, и пришел в ярость. Леонов обиделся и ушел в «Ленком».
Любимый и единственный сын Андрей в конце восьмого класса объявил, что будет поступать в театральный. «Я тебя только могут подвести к водопою, а напиться ты должен сам», - стал он часто повторять сыну и еще чаще бывать в школе. Театральный Андрей окончил, взяли в любимый «Ленком». Тут же сказали «блатной». Тогда он взял и ушел в армию, в танковые войска, и уговоры не помогли.
Из письма Велиховой Натальи из города Таллин: «Евгений Павлович, после того как я увидела «Поминальную молитву», не спала всю ночь. Я русская. Ощутила свою ответственность и впервые почувствовала всем своим существом трагедию евреев».
Спектакль репетировали долго. Слишком ответственно – в стране межнациональные конфликты. Всю жизнь мы жили вместе - евреи, украинцы, русские – и только умирать ходили по разным кладбищам. Леонов понимал, что он это должен произнести в наполненном болью зале. Но тогда он так и не вышел. В 88 году в Гамбурге с ним случился удар.
Днем весь театр уехал на экскурсию. Он остался дома один, мучил кашель. Думал, простуда. На самом деле это был отек легких. Чудом рядом оказалась Елена Шанина. Она вызвала «скорую».
В больнице за шестнадцать дней у него было две клинические смерти. В сознание он так и не пришел. Это была кома – явление малоизученное. Немецкие врачи почему-то сказали Андрею: «Разговаривай с ним, он тебя должен слышать». Андрей не только разговаривал с ним, но и постоянно пел. И отец очнулся. А вскоре вернулся к работе.
Снова жизнь в поезде, съемки, концерты, спектакли. Немцы сказали: «Живите полной жизнью». Даже в бассейн пошел. Когда вернулся, сам сел за руль, поехал в Ригу. Там на концерт пришла женщина-врач и из сочувствия сказала, удивившись его бодрости, что после такой операции живут пять лет. Он запомнил и стал отсчитывать.
29 января 94 года. С утра идет снег, голова болит, вечером играть в «Поминальной молитве». Сердцу тяжело – жмет здорово. В пять стал собираться. Упал навзничь. С момента операции прошло 5 лет.