Предыдущая глава по https://zen.yandex.ru/media/id/5d9c6a1d3642b600ad3ef7ca/separatist-u-istokov-velikoi-imperii-glava-v-okonchanie-5e05a30a06cc4600ace6c4e7
Глава VI
Уже доехали до западной оконечности двугорбой сопки, когда ливень начал утихать, а потом и резко прекратился. Только запоздалые капли продолжали стучать по лужам. Небо с невероятной быстротой очищалось от туч, и месяц осветил своим неярким светом землю. С сопки катились бурные потоки воды. В низинах образовались озера, по которым брели, осторожно ступая, кони с горбившимися седоками.
Молодой Жамьян ехал на крупе коня, обеими руками обняв за пояс сидевшего впереди воина. Лицо его сияло от радости, что остался жив. Даже не ранен. Только получил несколько ушибов. Больно, но терпимо. В бою под ним убили лошадь. При падении больно ударился об землю, выронил копье, потерял шлем, оторвался ремень от щита, а сам щит укатил куда-то. Но он нашел силы подняться на ноги. Вынул из ножен саблю и побежал за своими товарищами. Помнил, что ударил саблей кого-то, но нанес повреждение ему или нет, не знал. Бежал и боялся остаться один, затеряться.
- А ты, Жамьян, молодчина, - говорил сидящий впереди воин. – В первом бою, оставшись без коня, не испугался, не растерялся. Догнал своих и храбро сражался. Только, вот не надо без щита и шлема вперед остальных лезть. Скажу твоему отцу, он всыплет тебе.
- Дядя, я не помню, чтоб вперед лез. Всё как в тумане. Боялся, что потеряю вас, отстану.
- Не помнит он. С криком мимо меня промчался, - ворчал мужчина. – Пришлось мне копье бросить, чтоб тебя удержать. Успел хоть за колчан схватиться, а то бы убежал вперед до самой нойонской юрты. Как бы я потом твоему отцу в глаза смотрел. Ведь он поручил мне за тобой присматривать.
Жамьян молча слушал, а счастливая улыбка не сходила с его лица.
- Что свою кобылку потерял – не жалей. Старая она была. Справим тебе хорошего коня. О еде не беспокойся. У меня в сумке много хурута и мяса вяленого.
- Еда у меня есть. В сумке, на втором коне, - сказал радостно Жамьян и с сожалением добавил: - И второй конь у меня тоже старый.
- Знаю. Как отец твой в походы перестал ходить, плохо стали вы жить. Без военной добычи нам, воинам, не прожить. Не владеем мы никаким ремеслом, только воевать умеем. И в походы мы ходим, чтоб дети были сыты и жены, глядя на них, радовались. Говорил я твоему отцу, когда после ранения рука перестала двигаться, чтоб он взялся овец пасти. Не захотел. Говорит, для заслуженного воина это позор. Вот, поэтому, со временем вы становились всё беднее и беднее... А теперь вы снова хорошо заживете. Ты вырос, стал воином и тебе полагается часть добычи. Всю захваченную живность нойон делит между участниками похода, а остальное, что сумел добыть, остается у тебя.
Мимо них в сопровождении нукеров проехал нойон. Раскисшая от воды степь сделала невозможным бег лошади. Послышалась команда ускорить движение, и разговор дяди с племянником прекратился.
Ночь подходила к концу. Черное небо на востоке начало сереть. Буянто подгонял свои отряды. Не давал им расслабиться. Поравнявшись с сотней Хара-Хасара, отозвал его и приказал:
- Скоро светать начнет. Твои люди хорошо знают эту сопку, всю её облазили. Отправь десять человек для наблюдения за хэрэидами.
- Сейчас же на неё не взобраться.
- Пусть поднимутся, на сколько смогут! Хоть открыто на виду у хэрэидов стоят, но лишь бы лагерь видели и сообщали, что делается. Мне надо знать каждое их движение. Быстро отправь людей!
- Нойон, я всё понял. Сейчас отправлю людей, - поспешно выдохнул Хара-Хасар и стал разворачивать коня.
- Постой. Когда пересев на свежих коней, уйдем за ручей, пусть догоняют нас. Не раньше. Езжай.
После того, как Хара-Хасар удалился, нойон отправил одного нукера за Арсаланом. Когда заворачивали за сопку, Арсалан-батор ждал его:
- А ливень знатный был. И главное вовремя полил.
Начинало светать, но еще не возможно было разглядеть его лица, только светлое пятно на темном силуэте. Но по голосу, по интонациям Буянто понял, что его учитель находится в прекрасном настроении.
- Это верно, что вовремя. Начни дождь пораньше, внезапного удара не получилось бы. Не будь ливня – скакать бы нам сейчас отбиваясь от наседающего противника. Само Великое Синее Небо помогает нам.
- Да, без помощи тэнгэринов всегда худо бывает, - оживленно говорил Арсалан. – Вот только я не видел, как наш Агбан-шаман с ними договаривался. Ведь посредники между небом и землей хэрэидов тоже общаются с небожителями.
- Не говори так, багша[1], вдруг прогневаешь небожителей, - обеспокоился Буянто. – Агбан-Ши не зная ни сна, ни отдыха оказывает помощь раненым, лечит и заботится о них. Возможно, эти деяния больше ценятся Великим Небом, чем жертвоприношения и просьбы.
- Что-то раньше я не слышал от тебя таких слов.
- Арсалан – батор, надо разведчиков отправить, - сломал разговор Буянто. – Одних наблюдать за хэрэидами, а другие пусть разведают путь до Сухой пади.
- Как поменяем коней, отправлю.
Наконец доехали до места, где оставили сменных коней. Буянто приказал:
- Быстро сменить лошадей. Пока совсем не рассвело надо отъехать подальше. Кто остался без коня, пусть берет в табуне, пригнанном Судуем.
Уже забрезжил рассвет, когда стройные колонны отрядов Буянто, выслав вперед дозорных, покинули подножие двугорбой сопки, возле которой, на которой, вокруг которой и недалеко от которой происходили события минувшей ночи. За своё многовековое прозябание эти две вершины еще не были свидетелями таких бурных деяний людей. Да и не видели никогда такого их скопления.
- Намахался я саблей-то, - громко говорил Гомбо-баян. – С отвычки все жилочки ноют. Не молодой уже, а человек с десяток порубил! Меня голыми руками не возьмешь. Один, вижу, бежит, кричит, копье на меня наставил ...
- Отъедем немного, обсушимся, оглядимся, и будем решать, что дальше делать, - перебивая его, сказал Буянто-нойон.
С начальниками сотен, находившимися в приподнятом настроении и оживленно делившимися впечатлениями, Буянто ехал впереди своего войска. Хара-Хасар ехал без доспехов и оружия. Мокрый халат не защищал от утреннего холода, и он поёживался.
- Ты, это, почему разоружился? – весело спрашивал его Гомбо. – Решил, что победили и война уже закончилась?
- Рана разболелась, - морщась, ответил Хара-Хасар. - Шаман осмотрел, обработал и наложил новую повязку, а надеть панцирь не успел. На этой сопке ночью ранили. Клинок попал под пластину, разрезал подкладочную кожу и в плечо. Рана оказалась глубокой.
- Это Хара-Хасар десятника в плен взял, который рассказал нам о планах, - похвалил его Арсалан. – Прочесал и очистил от врага сопку и все окрестности вокруг нашего лагеря. Не дал противнику узнать о наших замыслах.
Отъехав от сопки, ломая кусты, пересекли разбухший после ливня ручей. Шагов через две-три тысячи свернули направо к реке, и, добравшись до неё, направились вверх по течению.
- Настораживает то, что они нас не преследуют, - делился своими тревогами нойон. – Догнавшие нас наблюдатели доложили, что никакие отряды от лагеря не отъезжали. Только небольшие разъезды направились в разные стороны. И они согнали наших наблюдателей с сопки.
- Возможно, наш удар оказался настолько силен, что не могут до сих пор опомниться, - предположил Гомбо. – Да и коней отогнали от них.
- У них осталось достаточно лошадей, чтобы большими силами накинуться на нас, - возразил ему Арсалан-батор.
- После каждого нашего удара они упорно нас преследовали, - продолжал Буянто. - Гоняли несколькими большими отрядами. От одного отобьешься и уйдешь, и тут же натыкаешься на другой. Нет, теперь что-то новое задумали. Надо остановиться и ждать.
Проехав вверх по реке еще тысяч пять шагов, решили остановиться у озера и ждать, что будет предпринимать противник.
- Цырен. Отправь разъезды для охраны.
Коней не стали сгонять в табун, а стреножили арканами, чтоб паслись рядом. Кругом было всё сыро после дождя, присесть невозможно, и воины сушились стоя вокруг костров, которые всё-таки удалось разжечь. Греясь у костра, Буянто вспоминал, как их преследовал враг. Оставлял их в покое только с наступлением темноты, а утром начинал их поиски, а, нащупав, не отпускал уже от себя далеко.
В тот, первый день, когда благодаря тому, что Хуса убил начальника хэрэидского отряда, быстро разбили и рассеяли этот отряд, наблюдатели доложили, что от лагеря противника скачут пятьсот-шестьсот человек. Не оставалось времени подобрать убитых и тяжелораненых. Пока Буянто собирал своих воинов, появился противник. Человек двести отделились и помчались по гребню увала с намерением обойти их с боку. Основной отряд развернулся в боевой порядок и направился к ним. Отступать вдоль реки значило вывести нападающих на не успевший уйти обоз.
- Туда! За мной! – Буянто взмахнул саблей над головой, указав клинком в сторону начала распадка и чернеющего леса, галопом поскакал туда, увлекая за собой воинов. Спастись можно было только в лесу. Преимущество противника в численности там не имело решающего значения.
День, начавшийся в мирных, беззаботных хлопотах завершился войной. Солнце, пройдя по небу положенный путь, закатилось за горизонт. Сумерки еще не начались, но уже чувствовалось, что вот-вот начнет смеркаться. Противник начал отставать, было видно, что их кони утомлены долгой дорогой. Отряд, скачущий по увалу, был ближе к ним и пытался достать их из луков, но стрелы не долетали.
- Приготовить луки, - на скаку кричал Буянто. – На опушке леса разворачиваемся и встречаем врага стрелами.
Слева и справа от него вторили ему сотники и начальники десятков. Буянто то оглядывался назад, то смотрел на лес. С нетерпением ждал, когда же доскачут до леса, а она приближалась очень медленно. Казалось прошла целая вечность прежде, чем достигли опушки.
- Стой!.. Спешивайтесь!.. Отведите лошадей в лес! – Буянто резко остановил коня, развернул и смотрел то на быстро приближающийся отряд противника, то на своих воинов, разворачивающихся и выстраивающихся в боевой порядок. Коноводы десятков уводили коней за деревья. Буянто и начальники сотен ездили позади выстраивающихся отрядов и громко подгоняли воинов. С усилием усмиряя свое нетерпение дождался, когда его отряды наконец-то будут готовы к бою, поднял над головой саблю и скомандовал:
- Целься!.. – И сделав паузу, резко опустил руку с саблей. – Стреляй!
Туча стрел обрушился на быстро приближающегося врага. Толстые тяжелые боевые стрелы с трехгранными и четырехгранными наконечниками пробивали насквозь брони, шлемы и щиты, разили незащищенных коней.
- Целься!.. Рази!
Противников разделяло не более ста шагов, и новый залп стрел нанес нападающим еще больший урон, чем первый, и они в смятении начали разворачивать.
- Целься!.. Стреляй!
Третий залп стрел градом ударил уже в спины врага.
- Рази пеших!.. Пеших, пеших уничтожай!
Повинуясь команде нойона, воины начали стрелять в потерявших лошадей и убегающих пешком хэрэидов. Не многим из них удалось отбежать на безопасное расстояние. Отсюда, издали, враг начал обстреливать ряды воинов Буянто. Но расстояние не позволяло их стрелам выполнить свое назначение. Они теряли силу и легко отскакивали от щитов и доспехов.
- Отойти в лес! Спрятаться за деревья, - скомандовал нойон и, развернув коня, скрылся среди деревьев.
Воины последовали за ним. Здесь уже наступили сумерки. Укрывшись за деревьями, изредка постреливали в сторону противника.
- Не стрелять! Беречь стрелы.
К хэрэидам подъехал основной отряд. Люди соскочили с коней и стали выстраиваться для атаки в пешем строю.
- Уходим в глубь леса, - скомандовал нойон.
Воины отступили от края леса, разобрав своих коней, двинулись вслед за нойоном.
- Не разбредаться, а то потеряетесь, - собирали своих людей сотники. – Попадете в плен, будете всю оставшуюся жизнь рабами.
Отъехав еще немного от опушки, Буянто повернул направо. Когда перевалили гребень отрога и спустились в долину, уже совсем стемнело. Покинув черный лес, люди и лошади повеселели.
- Проверить людей. Никто не отстал?
Начальники отрядов доложили, что все, кто уцелел после боя в распадке, вышли из леса.
- А теперь догоним наш обоз, - сообщил сотникам нойон. – Заберем все имеющиеся копья и стрелы. Переночуем, и с утра пораньше будем сопровождать врагов. Беспокоить его, уводить его от движения по прямой к нашему куреню.
Около полуночи нагнали обоз, который увидели издали при ярком лунном свете. Забрали все запасы вооружения и, отправив его дальше, расположились на ночлег. С ними остался и старый шаман Агбан-Ши.
Рано утром, еще не взошло солнце, а Буянто был уже на коне и со своими отрядами двигался на запад, на встречу врагу. Дозорные доложили, что встретились с дозорными противника. Вскоре и Буянто увидел большой отряд врага, который на ходу перестраивался для атаки. Не принимая бой, изредка отстреливаясь, стали отходить на север. В какое-то время удалось оторваться от преследователей и скрыться в заросшей мелким кустарником лощине. Пропустив врага мимо выскочили из неглубокого оврага и напали сзади. И поскакали на запад, потом на юг, перебрались на другой берег реки. Так начался еще один день войны.
[1] Учитель