6,6K подписчиков

"Смерть в Венеции" как образец синтеза искусств

1,1K прочитали

Взаимовлияние разных видов искусства порой развивается самым причудливым и непредсказуемым образом.

В октябрьском и ноябрьском номерах берлинского журнала "Новое обозрение" (Die Neue Rundschau) за 1912 года была опубликована новелла Томаса Манна "Смерть в Венеции". Образ главного героя - писателя Густава фон Ашенбаха - сложная смесь автобиографических мотивов самого Манна, отражение истории увлечения 72-летнего Иоганна Вольфганга Гёте восемнадцатилетней Теодорой фон Леветцов и образа композитора Густава Малера, с фотографии которого создавался внешний облик героя. Манн и Малер познакомились незадолго до смерти композитора и в дань памяти его имя было дано герою новеллы.

Густав Малер
Густав Малер

В 1971 году в экранизации новеллы образ Малера проявляется ещё сильнее. Во-первых, режиссёр фильма Лукино Висконти делает Ашенбаха композитором, а не писателем. Во-вторых, по фильму он "унаследовал" факты из биографии Малера: болезнь сердца и смерть дочери. В-третьих, музыка композитора используется в качестве саундтрека и превращается в отдельную действующую силу.

Четвёртая часть Симфонии № 3 ре минор Малера по сюжету фильма становится сочинением Ашенбаха. Музыка возникает постепенно из шумов в эпизоде наблюдения за мальчиком на пляже. У Малера в этой части перед нами предстаёт человек с глубокими раздумьями и пытливым погружением в себя. Композитор привлекает выразительность живого, тёплого, человеческого голоса (контральто), используя стихи Фридриха Ницше из "Так говорил Заратустра": "О человек, внемли! Что говорит глухая полночь?". Изумительный по красоте речитатив альта льётся на мерно колышущемся фоне. Ему отвечает выразительное пение валторн, другие инструменты вступают со своими мелодическими линиями.

Музыкальной визитной карточкой фильма становится знаменитое Adagietto из Симфонии № 5 до-диез минор. В оркестровке заняты только струнные инструменты - смычковые и арфа, что придаёт музыке особую лирическую насыщенность. Это своеобразная миниатюрная оркестровая песня без слов с томительно прекрасной бесконечной мелодией - уникальный образец малеровской инструментальной лирики.

В фильме Adagietto звучит пять раз и длится от 6 до 11 минут (фрагментами и целиком). Висконти сознательно занижает темп произведения, что не согласуется с замыслом Малера, у которого это всё-таки песня любви, а не траурная эпитафия.

Новелла Манна высмеивает возвышенного художника, побеждённого своими желаниями, как бы он их не подавлял. Композитор Бенджамин Бриттен находился в похожей ситуации, когда создавал оперу "Смерть в Венеции" в 1973 году. Оно стало его последним сочинением, откровенным и глубоко личным. По сути Бриттен сам становится Ашенбахом, переживает все его чувства и умирает на пляже в ожидании улыбки мальчика. Алекс Росс отмечает здесь тень Малера:

В опере Тадзио кивает на самом деле, и чувству завершенности, которое испытывает Ашенбах, позволено растянуться до финальных тактов. Снова во взлете струнных есть что-то малеровское. Тема Тадзио приобретает новую силу и мудрость. Тем не менее она сохраняет свой ориентальный аспект, отливая и приливая, как индуистская рага. Музыка разума замирает, и остаются только высокая скрипка и глокеншпиль – музыка Другого. Мы попадаем в сознание Тадзио, видим мир его глазами. После смерти Ашенбаха он перестает быть объектом желания, но становится его голосом. Он как король Рогер у Шимановского, поднимающийся из “бездны одиночества, власти”, чтобы принять солнечную ванну.

В 2003 году "Смерть в Венеции" с помощью хореографа Джона Ноймайера превращается в балет на музыку Иоганна Себастьяна Баха и Рихарда Вагнера (умершего в Венеции!). У Ноймайера Ашенбах - хореограф, а Тадзио - танцовщик. И если в новелле Манна Ашенбах так и не прикоснулся к мальчику, то в балете это происходит в финальном дуэте.

Кадр из фильма "Смерть в Венеции"
Кадр из фильма "Смерть в Венеции"

И по традиции несмешная байка:

Густав Малер при посещении Ниагарского водопада воскликнул: "Вот оно! Настоящее fortissimo!"

При подготовке использовались материалы статьи Москвиной Е.В. "Дионисийская и аполлонийская звуковая партитура в "Смерти в Венеции" Томаса Манна и Лукино Висконти" и книги Алекса Росса "Дальше - шум. Слушая ХХ век".

Дорогие читатели канала, чтобы не затеряться в Океане Нот - сохраните себе постоянно пополняющийся каталог статей, нарративов и видео.