Мы живем в реальном мире. Да что там в мире, мы живем в реальной России! Когда заканчивается время ветхих лозунгов, ему на смену приходит суровая обыденность правоотношений. И в этой обыденности – деньги, взаимные обязательства, ответственность.
Присяга с точки зрения военного юриста (да и любого юриста) есть ничто иное, как документальное подтверждение осведомленности потенциального преступника, то есть подтверждение (на будущее, впрок) умысла присягающего, дабы потом не требовалось трудиться над доказыванием. Доказанный умысел есть элемент субъективной стороны преступления «в случае чего». Привлечь же «военного с присягой» к уголовной ответственности даже проще, чем студента с пластиковым стаканчиком.
Рассматривать же присягу или чувство патриотизма как стержень всей жизни мягко говоря, недальновидно. Кушать (жить, топить печь, принимать лекарства, заправлять бензин, учить детей) придется не присягу, а купленное на деньги. Деньги берутся от стороны по контракту, от РФ. В этой связи патриоты, берущие деньги – это несколько странно, не так ли? Тут как в анекдоте: «надо или кальсоны надеть, или крестик снять». Деньги придумали отнюдь не глупые люди, почему же нужно стесняться денег?
Я не против присяги, - в конце концов, чего только люди не делают: и кукол иголками тычут, и через костер прыгают, и святую воду пьют - пусть. Я – за деньги как за всеобщий мотиватор и эквивалент свободного труда, в том числе ратного.
С Родиной похоже. Спросите у коренного якута (гражданина РФ между прочим) дорога ли ему его Родина? Да, вот эти тысячи квадратных километров ледяной пустыни. Возможно, он готов променять их на что-то чуть более теплое и комфортное? И мирится со своим существованием лишь ради денег. Еще раз: только ради денег, а не из любви к морозу. На слова же о родине и патриотизме якут лишь улыбнется и максимально сощурит глаз. Для него это Территория и только.
Частенько встречается и такой тезис: «Военные и пенсионеры нужны России, Родине, а не правительству и олигархам!» Имеются сомнения: обратной связи не видно! Где тот субъект права, который может сказать: «Вы мне нужны!»? Березки это говорят? Синее небо говорит? Аисты на печной трубе?
"Мне кажется ужасным унижением иметь душу, контролируемую географией". Джордж Сантаяна, философ и писатель.
Контракт. С ним все кристально ясно – военный сдает в лизинг жизнь и свободу, амортизация здоровья является существенным условием договора. По окончании срока все, что осталось возвращают военному, точка. Стороной договора является государство (не Родина, присяга и патриотизм). Извольте рассчитаться по договору. Чем военный в России отличается от наемника? Патриотизмом. Тем самым мотивационным жупелом, на который военному потом заменят его будущую пенсию.
Военные пенсии. Здесь совсем просто. Отыскиваются обстоятельства непреодолимой силы – «недоиндексация» и прочие «Вы держитесь», и у пенсионера нагло отнимают его кусок. Изыскать такие обстоятельства против пенсионера гораздо безопаснее, нежели против действующего офицера, у которого куча опасных вещей под руками.
Патриотизм, Родина, присяга – суть элементы государственной идеологии (и это относится не только к РФ). Это механизм, при помощи которой «госкультура» индуцирует в сознании людей иллюзию нормативной реальности. Идеология задает людям определенные представления о такой реальности, а восприятие (мира, страны, других людей) человеком зависит от этого ничуть не меньше, чем от их органов чувств. Пожалуй, даже больше. Поэтому многие больные, голодные и нищие пенсионеры – отъявленные патриоты, причем объяснить смысл своего патриотизма они не в состоянии. Цель достигнута, sic!
Вот, в общем-то, и вся алгебра патриотизма и присяги, она же и высшая математика.
Читайте также статью Широко закрытые глаза военных пенсионеров