Перенесено в Instagram.
Мама с тетей Надей дружили с юности. У мамы родилась я, а у тети Нади – Ромка. И, как это часто бывает с лучшими подругами, случилось это почти одновременно. Так что мы с Ромкой росли на соседних горшках.
Тетя Надя с Ромкой и родителями жили в деревянном доме на улице Песчаной. А мы с мамой частенько наведывались к ним в гости.
Один шаг – и из городских реалий попадаешь в деревенскую идиллию. Кроме людей улицу Песчаную населяла разнообразная живность: куры, петухи, гуси, козочки и бараны. Все это кукарекало, блеяло и гоготало. Да и поживший деревянный дом – это совершенно особая история: он скрипит и вздыхает, но крепко стоит на земле и не дает забыть, что ты «тоже являешься частью Вселенной».
Зима. Вечер. Не так давно звон бокалов с искрящимся пузырьками шампанским оповестил о наступлении Нового 198 … какого-то года. Мы с Ромкой подслушиваем взрослые разговоры, затаившись на печке, разделяющей две комнаты. Из-за работающего телевизора слышно не очень хорошо, поэтому приходится приникнуть к печке вплотную. Тепло печки передается от тела - душе.
Наша возня разбудила кота, мирно дремавшего на овечьей шкуре. Кот потянулся, зевнул и снова свернулся клубочком. Только одно ухо иногда косит в нашу сторону. Его пушистые сны для него куда важнее любых взрослых разговоров.
В углу комнаты переливается гирляндами нарядная – вся в мишуре и игрушках - елка. Настоящая, пахнущая хвоей и «новым счастьем». Она огромная - под самый потолок - даже звезду немного клонит набок. Укутывает елочку ватный снег, посыпанный разноцветным конфетти.
Тетя Надя зовет нас с Ромкой топить печь. И мы, мгновенно позабыв про конспирацию, рассекречиваем свое местонахождение. Тетя Надя точными движениями откалывает топориком от полена длинные щепы. А нам «выпала честь» открыть заслонку, пошевелить кочергой тлеющие белые угли и подбросить щеп, добавив для верности рваную газету. Пламя, ухватившись за края газеты, взвивается с новой силой и треском. Мы едва успеваем захлопнуть заслонку, оставив оранжевые искры танцевать страстный фламенко посреди русской зимы.
Следующим пунктом нашей обязательной программы являются прыжки на кровати. Алый абажур с бахромой по краю окутывает маленькую комнатку мягким расслабляющим светом, отбрасывая круги на полу и потолке. Но нам некогда расслабляться: два «прыга» - на кровати, один «прыг» – на кресло, после - спрыгнуть на пол. Небольшой круговорот детей в природе. В этом круговороте между нами то и дело возникает потасовка за «место под абажуром»!
Напрыгавшись вволю, взъерошенные и страшно довольные собой, мы запрыгиваем теперь уже в валенки с калошами, надеваем шубки, нахлобучиваем шапки и выбегаем на мороз кататься с ледяной горки, которую Дед Леша – отец тети Нади – залил заблаговременно.
Он вытаскивает откуда-то из сеней большие тяжелые кованые сани. Я завороженно смотрю на это зимнее чудо. Таких саней не делают уже, наверное, лет сто! А что, на них запросто можно скатиться в прошлый век.
Забегая вперед скажу, что мы с Ромкой все-таки остались в 198… каком-то году, хоть скатились на чудо-санях с ледяной горки где-то примерно один миллион раз.
Съехав в один миллион первый раз, я встаю не сразу. Некоторое время лежу и смотрю в темное январское небо (слово «индиго» мы тогда еще не знали; в ходу были слова отечественного производства).
Звезды в небе перемигиваются с месяцем. Приветливый желтый свет льется из окон дома на поблескивающие сугробы. Густой белый дым валит из трубы, растворяясь где-то вдали… И я растворяюсь вместе с ним в бесконечном счастье, покое и блаженстве.
С наступившим вас Новым Годом!