Англичанка Мэри Тофт (Mary Toft), которой на тот момент было 25 лет и у которой к тому времени уже было трое детей, заявила однажды, снова забеременела, но в этот раз что-то пошло не так. Как было принято в те времена, никто особо с беременными женщинами не носился — они все равно были беременными практически всю свою взрослую жизнь. Вот и Мэри постоянно продолжала работать на поле, хотя и чувствовала себя очень плохо.
Однажды, по словам Мэри, она в поле спугнула зайца. Побежав за ним, она почувствовала особо сильное недомогание. Затем, видимо, у девушки случился выкидыш, однако это произошло тогда, когда никого рядом не было. Что произошло дальше, сейчас уже трудно сказать — то ли Мэри делала все нарочно, то ли у нее случилась то, что сейчас бы назвали постродовой депрессией, а может, девушка поняла, что ее шансы на отдых (а на него она могла бы рассчитывать только в случае родов и ухода за младенцем) от тяжелых работ в поле теперь ничтожны... так или иначе, девушка наутро организовала еще одни «роды».
Огласив на весь дом, что она вот-вот родит сейчас ребенка, Мэри и правда «родила» что-то, что очень озадачило соседа, прибежавшего на крики, и местную акушерку. «Доказательствами», что роды все-таки состоялись, были отдельные «загадочные» части, которые явно принадлежали кролику.
Мэри была крайне убедительна в том, что все эти «заячьи кусочки» вышли из ее утробы. Местный доктор, Джон Говард, которому акушерка принесла эти «доказательства» для изучения, даже написал об этом случае заметку в газету. Он даже попросил прислать из Лондона какого-нибудь специалиста, который бы помог ему разобраться с этим «интересным делом».
К тому времени Джон Говард уже тридцать лет занимался врачеванием, и, безусловно, он усомнился в правдивости этой истории. Тем временем, Мэри продолжала «рожать». Всего через два месяца девушка снова «произвела на свет» подозрительные «плоды». Как писал доктор, Мэри родила «три лапы кота полосатой расцветки и одну лапу кролика: внутренности были кошачьими, и в них находились три части позвоночника угря... Задние лапы кота, возможно, возникли в её воображении из-за её любимого кота, который спал с ней в кровати по ночам». А через несколько дней Мэри снова извлекла из себя кусочки кролика.
Эта история дошла даже до самого короля — Король Георг Первый был так заинтригован этим рассказом, что распорядился отослать в городок, где жила Мэри, одного из своих личных докторов — Генри Дэвенанта. Тот приехал на место, изучил все подробности дела, и пришел к выводу... что таки да, уникальный случай, очень интересный и интригующий, но реальный. Переписка между Джоном Говардом и Генри Дэвенантом особенно занимательна. Так, в одном из писем провинциальный врач пишет своему столичному коллеге о том, как он принял у Мэри роды целой дюжины кроликов, уверяя, что сам слышал, как они «прыгают в ее утробе»:
«СЭР,
С той поры, как я писал вам, я принял ещё троих из тех кроликов, всех полурослых, один из них имеет серовато-коричневый окрас; последний скакал двадцать три часа в утробе, прежде чем умер. Как только одиннадцатый кролик был извлечён, запрыгал двенадцатый кролик, который скачет и сейчас. Если вам знаком любопытный человек, желающий прибыть, он может увидеть скачки в её утробе и принять роды, если пожелает; что будет полным удовлетворением для любопытного: если бы у неё был ребёнок, её бы оставалось ещё лишь десять дней, посему я не знаю, сколько кроликов может быть после; я привёз женщину в Гилдфорд для пущего удобства.
Я есть, СЭР, Ваш скромный слуга,
ДЖОН ХОВАР».
Король прислал нового врача — Натаниэля Сент-Андре, швейцарского хирурга, и прямо при нем Мэри «родила» целое туловище кролика. Чтобы врачи не сомневались в правдивости ее утверждений, она «родила» еще одного мертвого кролика, а когда врачи стали обследовать девушки, то извлекли из нее кроличью шкуру и голову. Стоит ли говорить, как это всполошило всех докторов страны. Подробный отчет о произошедшем был немедленно выслан королю, и тот, отправил еще одного своего врача к месту событий — хирурга Кириака Алерса.
Алерс был настроен с самого начала очень скептически, и он тем более усомнился в правдивости истории, учитывая, что Мэри не позволяла себя давать обследовать ДО родов. Алерс забрал «доказательства» и увез из с собой в Лондон, где после тщательного обследования, выяснил, что эти куски плоти были разрезаны вручную, а внутри желудков извлеченных кроликов он даже обнаружил зерна и солому. Алерс доложил о своих находках королю, и это вызвало настоящее противостояние между двумя лагерями врачей.
Сент-Андре обвинял Алерса в непрофессионализме, и Алерс в свою очередь, обвинял Говарда и Сенд-Андре в «недопустимой наивности.» Доктора продолжали принимать «роды» у Мэри, которая рожала все новые и новые куски плоти животных, и эти роды были главным доказательством врачей в их правоте. Этот случай стал настоящей национальной сенсацией. Один из врачей даже написал целую книгу о том, что зачатие и беременность женщины зависят от мыслей самой женщины и потому формирование плода происходит под влиянием от того, что беспокоит будущую мать.
В итоге этот случай вышел из рамок обычных «сельских странностей» — теперь врачи разделились на два лагеря, и на кону стоял вопрос их профессиональной состоятельности. Мэри привезли в Лондон. В столице Мэри «испытывала родовые муки», но так ничего и не могла произвести на свет.
Тем временем один из баронов решил проверить дело с другой стороны. Он отправился на родину Мэри, где выяснил, что муж Мэри регулярно покупал кроликов на базаре. Невестка Мэри передавала кролика носильщику из бань, чтобы тот прятал животное в комнате девушки.
Мэри поместили в отдельную комнату, в которой несколько дней допрашивали ее по несколько часов. Мэри стояла на своей версии, и только после того, как врачи пригрозили ей болезненной операцией, созналась, в своем обмане. Согласно ее истории, после выкидыша, когда ее утроба еще позволяла поместить внутрь что-то крупное, она придумала эту историю с кроликом.
Мэри обвинили как «гнусную обманщицу и самозванку» и поместили в тюрьму. Однако на суде девушка категорически отказывалась от своих слов и настаивала на том, что «пребывала в неведении». Удивительно, но Мэри в итоге освободили из-под стражи, не сумев доказать ее причастность к этому делу. Возможно, врачам следовало бы изучать не то, что Мэри «рожала», а то, как она убедительно умеет убеждать окружающих в своей правоте.
В результате этого скандального дела очень многие врачи лишились права врачевать, были оштрафованы за клевету или так опозорены, что о дальнейшей их докторской практике не могло быть и речи. Это дело задело всю страну: доктора, которые вообще не были причастны к делу Мэри, были вынуждены публично заявлять, что не верят в эту историю и никогда не верили, чтобы спасти свою репутацию.
Мэри же отправилась домой. Она прожила до 62 лет, что на те времена было вполне солидным пожилым возрастом, и родила после того инцидента еще одну дочь.