Автор канала будет рад Вашей поддержке! Лайки, перепосты, подписка на канал очень даже приветствуются.
В начале апреля в Петербург и Москву приезжала Джоанна Стингрей, с презентацией своей книги "Джоанна в стране чудес", которую она написала в соавторстве с дочерью Мэдисон. Вполне возможно, что молодежь (ох, уж эта молодежжь!) и не знает, кто это такая. А зря.
В конце 80х юную американскую рокершу Джоанну достаточно случайно занесло в СССР, где она познакомилась с БГ, а потом и остальными резидентами Ленинградского рок-клуба. Будучи абсолютно очарованной этими юными, симпатичными и очень талантливыми парнями, Джоанна сначала погрузилась в бурную жизнь ленинградских и московских рок-музыкантов, а потом решила рассказать о них и их музыке всему миру. Она организовала выпуск в США двойной пластинки Red Wave с записями Авквариума, Кино, Алисы и Странных Игр, которая с успехом разошлась по всему миру большим тиражом.
Теоретически Джоанну можно сравнить с Петром Первым - как и он, она прорубила окно в Европу и весь мир, только не для всей России, а для ее рок-музыки.
Об этом Джоанна написала книгу, вместе с дочерью, чей папа, кстати, как раз таки тоже российский рокер.
Я взял у них (Джоанны и Мэдисон) интервью для Яхт-Радио в первый день их приезда в Россию. Я старался ничего не спрашивать Джоанну о музыке, ибо не специалист, а также о КГБ и ее мужчинах (об этом много, где написано). Больше спрашивал о ней самой. О жизни, до, во время и после. И конечно о яхтах, представьте, и у Джоанны и особенно у Мэдисон, есть яхтенный опыт. Итак, начинаем.
Интервью с Джоанной Стингрей (29 марта 2019, отель Grand Belmond Europe)
КР (Кирилл Разумов) – Готовясь к интервью, я начал читать интервью с тобой, которых все больше и больше в российской прессе, а затем прекратил. Если все знать, то не будет мотивации задавать вопросы, и интервью не получится. Так что, представим, что я ничего не знаю. Начнем сначала. Почему ты приехала в Советский Союз в 1984? Почему сюда, а не в Монголию, Восточную Германию или Румынию?
ДС – Было несколько причин. Во первых, я хотела переменить обстановку и разобраться в своей жизни. И в музыкальной своей жизни, и в личной. А моя сестра училась в школе в Лондоне. И когда я ей позвонила и спросила, могу ли я к ней приехать, она ответила, что уезжает на пару недель в студенческую поездку по России. И меня прямо как озарило! Мой отец в 60х снимал документальный фильм, как раз про коммунизм, про империю зла и говорил мне – «Никогда не езди за Железный Занавес!». Ну а если отец говорит что-то не делать, то это как раз и надо попробовать. А еще когда я училась в университете, у нас была организована поездка в СССР, но у мамы не было денег, чтобы меня туда отправить. Так что с Россией у меня уже было много связей к тому времени…. И я поехала с сестрой в Россию. И кстати в Монголии я тоже была, совсем недавно, в этом году.
КР – и я знаю, что у тебя уже был номер телефона Бориса (Гребенщикова).
ДС – нет, его номера я не знала. Был телефон Севы Гаккеля.
КР – Ты планировала брать у Бориса интервью?
ДС – Нет. Я думала, что это будет краткая встреча с так называемым русским рокером. Я не верила, что такие вообще есть. И я пошла на эту встречу, думая, что я – настоящий американский рокер, у меня были с собой мои промо фотографии, обложка моего альбома и что произведу на русского музыканта неизгладимое впечатление. И я, конечно, сильно ошиблась. Он, а не я, был настоящий и просто невероятный музыкант, и мне было уже неловко давать ему слушать мои песни, после того, как я услышала его. И я не думала, что мы еще раз встретимся, но и он и Россия уже вошли в мою кровь.
КР – И интервью, которое ты с ним сделала, ты сделала сама для себя?
ДС – Да, для себя, и нигде его не публиковала.
КР – Итак, ты встретилась с этими прекрасными людьми, была ими очарована и решила вернуться и помочь, так? Ты что-то пообещала при отъезде?
ДС – Первое, о чем шла речь, это о том, что незадолго до меня Борис встречался с кем-то, связанным с Дэвидом Боуи. И Боуи слышал записи Бориса, и ему было интересно, и этот приезжий спрашивал, надо ли что то прислать и чем то помочь. И Борис просил с этим человеком связаться. А я в ответ сказала, что я вернусь и могу что-то привезти. И они оба, Борис и Сева, посмотрели на меня как на сумасшедшую, потому что к ним многие приезжали, из разных стран, и обещали вернуться. И никто не вернулся.
Но я настаивала, спрашивала, что им надо. Борис сказал, что медиаторы всегда нужны, что то еще. И когда я вернулась с красным Fender Stratocaster, купленным на деньги Боуи и медиаторами и еще много с чем, они были даже не так удивлены гитарой, как самим фактом моего возвращения. Потому что все обещали вернуться, и никто этого не сделал, а я вернулась и продолжала уезжать и возвращаться.
КР – Ты когда-нибудь считала, сколько всего гитар привезла в Россию?
ДС – Я не считала, но я много пересматривала видео, когда писала книгу, и, однозначно, это красный Fender Stratocaster, и потом я помню серую Yamaha, которую мы привезли Вите Сологубу, потом еще белая и черная гитары для Юрия и белая гитара для Виктора. Думаю, минимум 6 гитар. Но потом были еще драм машины. Ведь в России вообще не было драм машин, поэтому та, что я привезла, была очень востребована. Да, ведь еще были синтезаторы, как минимум два. Один, помню, был просто огромным. Другой поменьше. Итого два или три синтезатора для Сергея Курехина.
КР – Я просто не могу представить, как это выглядело, появление со всем этим багажом в аэропорту Ленинграда. Как реагировали таможенники?
ДС – Уверена, что их многое раздражало. Например, моя манера говорить. Я ведь очень нервничала, не понимала, как все пройдет, и от этого начинала быстро тараторить, к примеру, что я музыкант, я тут проездом, потом лечу в Париж, это мои инструменты и т.д и т.п. Не уверена, что они что то понимали, из моей скороговорки. Но думаю, что и моя речь и я сама их настолько раздражали, что им просто хотелось от меня избавиться. И они пропускали меня в страну.
КР – Круто, круто. А ты, кстати, слышала о Музее русского рока в Петербурге?
ДС – Да, мне говорили, но я там не была.
КР – Я там видел некоторые инструменты, которые ты привезла, и Владимир Рекшан мне о них рассказывал.
ОК, и вот ты вернулась с этими инструментами и все, конечно были удивлены, да?
ДС – Очень удивлены! И каждый раз, когда я что-то привозила, они были удивлены и благодарны. И это не обязательно было какое то дорогое оборудование. Я могла привезти панковский браслет за доллар, и это было источником радости. Послушай, ведь каждый человек получает удовольствие, доставляя радость другому человеку. А теперь подумай, насколько мне повезло – я смогла доставить им столько счастья и была счастлива сама от этого!
КР – В дальнейшем, когда ты приезжала снова и снова, и опять что то везла, тебя встречали в аэропорту? Или ты все сама доставляла до дома?
ДС – В первый год я приезжала каждые три месяца и это всегда была официальная тур поездка. Им, как и всем русским, было запрещено появляться в аэропорту и вообще общаться с иностранцами, а я, в теории, всегда была должна быть с группой и не показывать, что я тут с кем то знакома. Я съездила во много туров, поэтому, думаю, турфирму крайне удивляло, почему кто-то едет в Советский Союз с музыкальным оборудованием.
Несколько раз я приезжала в СССР из Финляндии на арендованной машине и тогда Юрий или Виктор могли помочь, но в основном, это была моя младшая сестра Джуди, которая практически всегда была со мной и очень мне помогала. Она также за все это время сняла множество видео и фото сюжетов.
КР – Вот это был как раз мой следующий вопрос, кто сделал все многочисленные фотографии?
ДС – Моя сестра!
КР – А почему мы так мало о ней знаем?
ДС – Все, с кем я была тогда, ее знали. Борис, Сева.. Она была очень близка с Севой. Но она не такая, как я, более спокойная, не лезет все время вперед. Да, ее все знали. Но когда мы с Юрием поженились, в 1987, она переехала в Москву, и в результате вышла замуж за Василия Шумова и уехали в Штаты. Потом Вася вернулся обратно. Но это уже другая история…
КР – Продолжая тему с музыкальными инструментами… У меня очень материальный вопрос. Кто платил за них?
ДС – Знаешь, работая над книгой, я поняла, сколько вообще денег потратила моя мама на мои поездки туда – сюда. Я конечно очень виновата перед ней. Я понимала, что она мне помогала, но сейчас только поняла, насколько. А оборудование я добывала двумя путями. Первый – я звонила, например, в Ямаху, и рассказывала эту безумную историю, что я связана с подпольными рок-группами в СССР и тд. И поскольку история была безумна, а я была так неподдельно эмоциональна, все это вызывало интерес. Меня приглашали поговорить и я рассказывала и рассказывала и показывала фотографии и очень часто они соглашались дать группам инструменты или что то еще бесплатно. Так я подружилась, например, с главой The Guitar Center, самого большого музыкального магазина в США и если я что-то покупала (это второй путь), я получала самую низкую цену. Я работала, конечно, но заработанных денег хватало, в основном, на авиа билет.
КР – То есть, можно сказать, что ты находила инвесторов или спонсоров?
ДС – Да, да, инвесторов! Мои родители были главными инвесторами.
КР – Как ты думаешь, инвестиции спонсоров вернулись? К примеру, когда началась перестройка, открылись границы и все группы стали покупать оборудование Ямаха, потому что главные рокеры использовали его?
ДС – Я не знаю, задавались ли они когда то этим вопросом. За исключением той же Ямахи, сотрудничество с которой достигло пика, когда они решили подарить полный набор аппаратуры Ленинградскому Рок Клубу. Он стоил 25.000 долларов, кстати. И глава Ямахи приехал в Ленинград, был представлен Колей Михайловым на рок фестивале, встретился с группами и тд. Я думаю, это окупилось.
КР – Теперь у меня был вопрос, на который ты уже ответила. Про сайт http://www.joannastingray.com/ где ты выложила сотни уникальных фотографий разных периодов своей жизни, и там много звезд как русского, так и мирового, рока. И я хотел спросить, кто снимал, то теперь знаю, что это была твоя сестра Джуди. И тогда другой вопрос – когда ты или Джуди снимали, вы вообще понимали, что творите историю?
ДС – Конечно нет. Мы просто были в полном восторге от этих парней, мы щелкали фотоаппаратом, потом я показывала эти снимки друзьям или даже на лекциях в университете, ведь никто не мог поверить, что в СССР есть рокеры. И еще дело в характере моей сестры. Многие девушки, когда им чуть за двадцать, неуютно чувствуют себя на больших вечеринках, и фото камера – это как защита. Одни веселятся, пляшут и выпивают, а другим легче быть где то сзади и щелкать камерой. Вот так. Так что мне повезло с сестрой и в этом смысле.
КР – Хорошо, теперь перейдем к истории с выпуском пластинки Red Wave. Это был успех, это была слава по всему миру и тд. Все пластинки проданы?
ДС – Очень забавно, что ты задал этот вопрос. Да, все было продано. Первые 5 тысяч копий – это был специальный выпуск, красный диск и желтый диск, потом было еще 2 тиража по 5 тысяч, и они тоже были проданы. И у меня дома оставались эти пластинки, немного, но я постепенно все раздала за последние 6 месяцев. И у меня ничего не осталось! И пришлось купить. Некоторые по 100 долларов, но в основном по 50. Покупала в интернете, в основном на eBay, еще на каких то ресурсах. В общем, купила где то 5 или 6 моих собственных пластинок!
КР – Я прочитал, что когда ты искала лейбл, который выпустит пластинку, ты обращалась ко многим известным компаниям и они были заинтересованы, но отказали, потому что не хотели связываться с проблемами авторских прав. А маленькая компания Big Time согласилась. Им что, было все равно?
ДС – Да, все равно. Парень (владелец) был из Австралии, он сказал, ну, возникнет проблема, будем решать. Но будет отличный пиар. Для него это была выигрышная ситуация, win-win. Он понимал, что в Америке никто не имеет никакого понятия о русском роке. И что вся эта история имеет большие шансы попасть в прессу, как это собственно и случилось. Все медиа, музыкальные, политические, другие – хотели интервью о Red Wave. Это было в первый раз в Америке и диск стал большим хитом!
КР – Он был доволен результатом?
ДС – Абсолютно! Имя Big Time было всюду! И они не тратились на рекламу, потому что я и так раздавала сотни интервью о Red Wave.
КР – А ты с ними еще сотрудничала?
ДС – Мне казалось, что да, но вроде как нет. «Группу Крови» была на Gold Castle, это MCA… Не знаю, почему я не выпустила еще одну пластинку, но они и так были довольны.
КР – Ты сама, лично, выиграла от всей этой истории? В каком либо смысле?
ДС – Конечно! Я стала известной! Все хотели интервью со мной! Кем я была до встречи с этими русскими? Да никем. Я хотели им помочь, я познакомила Америку с их музыкой, но они физически не могли сюда приехать, поэтому все интервью были со мной. Я была в центре внимания. Я хотела им помочь, но и они, хотели этого или нет, помогли мне. И так же произошло с книгой, которую мы написали вместе с дочерью и которая сейчас выходит в России. Она в первую очень написана в память о моих друзьях, особенно в память тех, кого уже нет – Виктор Цой, Сергей Курехин, Гурьянов. Но эта книга же и обо мне, о моей жизни. Моя история и история Red Wave и всех моих друзей – все переплетено.
КР – А еще ты же сделала серию интервью с супер звездами мировой рок музыки? Прекрасные интервью, я смотрел.
ДС – Да, «Red Wave представляет». И я не смогла бы их сделать, если бы не было истории с Red Wave и я не стала бы тем, кем стала! Самые удивительные события моей жизни случились благодаря моим русским друзьям, и даже главное сокровище – моя дочь – тоже. Все хорошее у меня от русских!
КР – Чем больше я слушаю тебя, тем больше впечатляюсь масштабом всех твоих деяний! На ум приходит цитата из Ленина «Что за глыба! Что за матерый человечище!».
ДС – Никогда не слышала высказываний Ленина! Что она значит?
(После перевода) Хорошая фраза, надо запомнить! Мне нравится. Мои русские друзья называли меня «Трактор», думаю, это похоже.
КР – Это была лучшая часть твоей жизни?
ДС – Абсолютно! Это и моя дочь. Но дочь, опять же, имеет русские корни. Да, конечно это была лучшая часть моей жизни. Рано или поздно, какие то события становятся историческими. Но когда ты в них живешь, ты не знаешь, будет это время историей или нет, запомнят его или забудут. И если тебе повезет, ты окажешься с теми людьми и в тех событиях, которые спустя 35-40 лет по-прежнему будут интересны. И мне очень повезло оказаться именно там. Я очень счастлива.
КР – Согласишься ли ты с мыслью, что несмотря на безумную популярность на родине, ни одна из групп (Кино, Аквариум, Алиса и т.д.) не стала по настоящему популярна на Западе?
ДС – Да, это так. Одна из причин – время. Другая – язык. Но Борис должен был стать звездой. У него единственного поэзия на английском была и есть, так же хороша, как и на русском. В России знают, что он великий поэт, и я скажу, что на английском он так же хорош. Может это были какие то ошибки в продюсировании, но у него было и есть достаточно таланта, чтобы стать очень популярным на Западе. Мы написали с ним много текстов на английском, и я знаю это точно. Он великий поэт и исполнитель, на обоих языках.
КР – Почему после всех этих событий, в конце 90х, ты уехала из России и очень долго не возвращалась?
ДС – Я уехала из России, когда была беременна моей дочерью, в 1996. И так как тогда не было современных средств связи, в первую очередь интернета, то можно сказать, что я закончила одну жизнь и начала другую, жизнь матери. А жизнь в Америке очень дорогая. Одна звукозаписывающая компания (Atlantic Records) предложила мне контракт, но надо было ехать в тур сразу же, с ребенком, жить в автобусе, и я отказалась. Пошла на работу, все закрутилось, и я забыла как то о России. Конечно, я помнила о друзьях, но как то это все отошло в сторону. И только когда я сделала свой сайт и он стал так популярен, я вдруг увидела многих друзей на Фейсбуке. И мои друзья были снова со мной, в моем компьютере! Так я снова начала общаться с Борисом, с Юрием…
КР – Ну и теперь мы дошли до заключительного этапа интервью. Расскажи про книгу. Как это все получилось?
ДС – Много лет я давала интервью. Даже когда я была вне России, 2-3 раза в году я давала интервью российским журналистам – ко дню рождения Цоя, или о Гребенщикове. И честно говоря, устала от одних и тех же вопросов и уже давно хотела собрать все истории в одну и написать книгу. А когда я увидела, насколько популярен в России мой сайт и что люди хотят знать больше о событиях 80х, я начала писать. Сама и также с помощью нанятого помощника - писателя. И получилось плохо, причем у него еще хуже, чем у меня. У меня хоть какая-то жизнь была в ней.
И потом, в мае прошлого года, мы приехали в Россию с дочерью. И она познакомилась и была совершенно очарована Гребенщиковым, Витей Сологубом, Юрием и вообще всей атмосферой. И поэтому прочитала первые три главы книги. И сказала, что может переписать и будет лучше. И сделала это. И все так заиграло сразу, как будто она там была! И так мы работали целый год. Я писала, она переписывала и шлифовала, а Алекс (Алекс Кан), единственный кому я могла доверить перевод, - переводил.
Алекс был там, был частью событий, я ему абсолютно доверяю и верю и знаю, какой он отличный переводчик. Моя дочь превратила мой текст в поэму, и я совершенно не хотела терять этот стиль в переводе. В общем, за год мы сделали книгу.
КР – Она была напечатана на английском?
ДС – Еще нет. Теперь мы этим займемся.
КР – Все, спасибо огромное, мы планировали 15 минутное интервью, уже разговариваем полчаса, пора заканчивать, но я должен задать последний вопрос. Мы же Яхт Радио! У тебя есть опыт плавания на лодке?
ДС – ОК, я расскажу тебе правду! В детстве, у родителей моей лучше подруги была большая яхта, а на ней hobie cat, небольшой парусный катамаран. И мы провели с ней множество часов после школы, плавая на этом катамаране. Так что, да опыт у меня есть. Но это было давно, не сейчас. А вот моя дочь, ей есть о чем рассказать. Давай!
МС (Мэдисон Стингрей) – У меня вообще не было яхтенного опыта, до поступления в Джорджтаунский университет в DC (округ Колумбия). А у них была яхтенная команда. И однажды, когда мне безумно надоело сидеть в библиотеке, я пошла и записалась к ним, благо была открытая вакансия. И я прошла, был пробный выход, мне кратко все объяснили, что да как, и я совершенно влюбилась в яхты. И в этот год, когда я уже была в команде, мы выиграли национальные студенческие яхтенные соревнования! И это потому что мы тренировались у нас, на реке Потомак. А говорят, что если ты можешь ходить по Потомаку, ты можешь ходить всюду. Мы проводили на воде по 5-6 часов, и когда не было ветра, ловили ветер от взлетающих и садящихся неподалеку самолетов.
Я очень люблю ходить под парусом и считаю, что у яхтинга и музыки много общего. И то и другое – это уход от повседневной рутины, это свобода самовыражения, и это мне нравится. Я получила свои яхтенные сертификаты уже дома, в Лос Анжелесе, и продолжаю заниматься.
КР – Спасибо огромное вам за интервью!