Рассказ
Аул в утренней дымке казался таким далеким.
Пастух собирал стадо для отгона его на горное пастбище.
Полутьму прорезал азан. Его огласил молодой муталим с невысокого минарета.
Горцы просыпались, приступали к повседневному труду.
Необычное оживление наблюдалось возле одной сакли – вся семья вышла проводить дорогого кунака.
Гостю, как того требовал обычай, помогли сесть в седло его скакуна. Хозяин дома подарил ему сушеное мясо и круг овечьего сыра.
-Счастливого пути, Джапар! Пусть аллах хранит тебя в нелегкой дороге в Согратль!
- И тебе баркала за гостеприимство, Абдулгамид! Да преумножится тухум твой, знай – двери моей сакли всегда открыты для тебя!
Гость поскакал домой.
Маленький Муса – единственный сын Абдулгамида, побежал за конем гостя…
В это время отряд русских солдат старательно маскировал следы своего ночного бивака, готовясь к вступлению в аул.
Солдаты чистили ружья, конные проверяли сбрую лошадей.
Офицеры обсуждали, с какой стороны лучше войти в село для проведения карательной операции.
Сосед Хадис.с волнением в голосе передал Абдулгамиду тревожную весть
- Абдулгамид, кунак твой вовремя покинул аул, русские близко –
- Чего боишься, сосед? Имам в Ичкерии, мюридов тут нет. Нам нечего опасаться русских!
Колонна солдат походным маршем приближалась к селению.
Им навстречу направилась делегация сельских старейшин.
Вдруг раздались ружейные залпы. Всё происходило стремительно. Старейшины, в их числе кадий и мулла, обратились в бегство.
Солдаты вошли в аул, и стали занимать сакли на его окраине, у них был приказ генерал – губернатора – равнять с землёй мятежные аулы горцев.
Невозможно было понять, кто первым начал стрелять.
Возможно, у какого – то безусого джигита вид стройной колонны незваных гяуров вызвал приступ ярости – и он стал стрелять…
Мужчины в горах спят с кинжалами – входящим в сакли солдатам надо было бы это знать – даже юнцы успевали отправить на тот свет одного «неверного», прежде чем их настигала смерть. Кинжал и штык схватились в этот день в смертельной схватке.
То тут, то там стал вспыхивать пожар. Узкие улочки стали непроходимыми из – за окутавшего их дыма и затаившихся в нем шахидов.
Постепенно русские стали теснить горцев, верх брала их организованность.
Отчаяние породило безрассудство в стане защищавшихся, женщины взобрались на крыши и бросали оттуда камни на головы солдат.
Одни защищали свои дома, свою землю. Другие были согнаны сюда, в дикий горный край, для их усмирения, по воле монарха, стремившегося завоевать Кавказ.
Крики «Ура!» смешались с воплями «Аллах Акбар!»
Женщины, старики и дети покинули аул окольной тропой. Наступали сумерки.
Только горстка храбрецов оставалась в охваченном огнем селении.
Перестрелки сменялись жуткими рукопашными схватками.
Ожесточение достигло своего накала.
Карателей разозлило столь упорное сопротивление.
Горцы хотели только одного – подороже продать свои жизни.
Абдулгамид читал молитву над телом своего Мусы. Он сидел на коленях в своей сакле, зажав в одной руке кинжал, в другой - пистолет. Жена давно ушла с другими женщинами.
Ему в это мгновение не хотелось никому мстить – он хотел только достойной смерти.
Деревянная дверь вздрогнула и вывалилась из петель. На пороге появилось трое солдат.
Они выставили вперед ружья, ища цель.
Закрыв глаза, Абдулгамид выстрелил. Кто – то упал с громким стоном. Но грянул ружейный залп. Горец почувствовал огонь в груди – кровь залила Черкесску.
Ему показалось, что его обступили враги. Слабеющей рукой он стал колоть воздух…
В потемках по рядам уже уставших от многочасового боя солдат пронесся приказ об отступлении.
«Довольно крови, горцы запомнят это день»- отдавая его, думал офицер, командовавший отрядом.
Русские уходили спешно, взвалив на плечи своих павших товарищей, неся раненых, ведя за собой захваченный скот аульчан.
Вслед им неслись пули и проклятия.
Ночь пришла на землю, усеянную телами, дымящиеся развалины богатого ещё утром аула оглашались стонами и криками.
Выживший муталим стал звать людей к последней молитве - мечеть уцелела чудом.
Ставшие сегодня вдовами, женщины искали тела своих мужей.
Старики рыли могилы. Если среди трупов находили тело русского, его без промедления бросали в Койсу.
Кровавый день подходил к концу.
Вражда, посеянная этим днем – будет ли когда – нибудь она забыта потомками?
И через сто пятьдесят лет этот аул будут штурмовать русские войска.
Вначале авиация нанесет по нему «точечный» удар – всё будет проутюжено вакуумными бомбами. Потом под прикрытием вертолетов в него войдет бронетехника вместе с отрядами ОМОНа. Несколько БТР подорвутся на минах на окраине селения.
В остановившуюся колонну начнут бить минометы боевиков. Несколько русских парней сегодня разделят участь своих прадедов, пришедших сюда точно также полтора века назад.
Бой затянется до вечера – тогда оставшиеся в живых сепаратисты уйдут дальше в горы,
в аул приедут высокопоставленные военачальники. Им будет доложено об успешно проведенной зачистке. Прибывшим на место журналистам будет показаны тела убитых боевиков.
Вертолет с «грузом двести» улетит на север, неся горе в простые русские семьи.
Заходящее Солнце своими косыми лучами согревает надгробный камень Абдулгамида.