...Мама умерла два года назад.Отец взял отпуск за свой счет и долго пил.И когда Гарик возвращался из школы,прятал от него глаза.Однажды приехал на здоровенном "КамаАЗе".
- Буду теперь в междугородные рейсы гонять, - объяснил. - Правда,командировки по неделе,а то и больше,но я тут с тетей Валей договорился,с соседкой.Она тебе по дому будет помогать.
...Тетя Валя приходила рано утром,и Гарика будили ее осторожные шаги по кухне,приглушенный звон кастрюль.
Если честно,ему тетя Валя понравилась.Очень напоминала маму...
- Как она тебе,а,сын? - спрашивал отец,когда приезжал.
Гарик откровенно говорил,что ему с тетей Валей хорошо и что очень похожа она на маму.И однажды вечером отец привел тетю Валю в дом.Привел смущенную,зардевшуюся и,сам немного смущаясь,сказал:
- Мы тут посоветовались...В общем,тетя Валя согласна у нас жить.
И было все здорово.Еще добрее и заботливее стала тетя Валя.Гарик даже не заметил,как стал ее называть мамой Валей.Она всегда так об отце беспокоилась,что каждое утро и каждый вечер,истово крестясь перед маленькой иконкой,все просила:"Господи,пошли нашему отцу легкую дорогу,отведи от него беды-напасти..."И настолько была искренна,что не устоял однажды Гарик перед ее очередной просьбой:весело осенил себя крестом.
Не устоял тогда,не устоял и дальше:Поддался уговору креститься,садясь за стол и уходя в школу,шептал за мамой Валей слова молитвы,"отходя ко сну" и просыпаясь.Верил ли он тому,что молитва поможет отцу вовремя и здоровым вернуться из командировки,как уверяла его мама?Верил ли,что четверку по контрольной получил лишь потому,что попросил об этом господа?Да нет,конечно!Просто не хотел расстраивать маму Валю.И к крещению своему отнесся легко,как к любопытному делу.Может быть,только две просьбы мамы Вали смутили его в этой истории:чтоб не проговорился о крещении папе и чтоб всегда носил на шеи крестик.
Вот этот крестик и увидел однажды папа.Никогда еще Гарик не видел отца таким рассерженным.Кинулся в другую комнату,и там долго не утихал его злой голос:"Ведь мы с тобой договорились:веришь сама - верь,но сыну не навязывай!А ты что?Уж пускай лучше совсем без матери растет..."
Гарик стащил с шеи шнурок с крестиком,зажал его в кулаке,уткнулся в подушку и долго тихо плакал.
Проснулся Гарик от легкого прикосновения.Он открыл глаза,увидел над собой склоненное лицо мамы Вали,обрамленное туго стянутым пуховым платком,и понял,что сейчас произойдет.
- Ты уходишь совсем? - спросил он.
- Видать,сынишка,так угодно...
- Это все он,это все папа! - закричал Гарик. - Никто тут ни причем.Не уходи,мама Валя,не уходи!..
На мальчишеской ладони лежал маленький крестик.Я спохватился,что очень долго молчу.
- Мама...не ушла?
- Нет, - сказал Гарик. - Осталось...До папиного возвращения из командировки...
- А потом?
- Не знаю, - трудно сказал Гарик и как-то совсем беспомощно вздернул худенькие плечи.
Я не знал тогда,что делать.Но сейчас,кажется,знаю.Положи,Гарик,номер газеты папе на стол.Я хочу,чтобы он прочитал вот эти строки.
Андрей Григорьевич"Я не верю в бога,как не верите в него и вы.Уже который день я снова переживаю все,что случилось в вашей семье,и...взрываюсь.Против своего и вашего упрямства.Да при чем тут крестик,если невооруженным глазом видно: тринадцатилетний мальчишка,ваш сын,верует в маму Валю,принесшую в осиротельный дом и тепло,и счастье,и надежду.
Насколько же Гарик оказался мудрее и тоньше нас с вами,людей взрослых,битых жизнью.Давайте,Андрей Григорьевич,открыто признаемся в этом друг другу...