Если бы Вика верила в переселение душ или увлекалась восточной философией, она бы сказала, что эта фраза – карма, которую она отрабатывает всю жизнь. Даже не столько фраза, сколько отношение, в котором восхищение переходит в зависть и, как защитная реакция, рождается убеждение в том, что «такой хорошей» быть нельзя – невыгодно, далеко от жизни, смешно и старомодно.
В общем, ты будь такой сколько хочешь, если ты такая, – нам ведь это выгодно бывает даже. Но с нас ничего похожего не жди и не спрашивай. Мы не должны! Это ты такая уродилась – Золушка по призванию. Только современная Золушка никогда не попадёт на бал со всеми вытекающими. Да и в стародавние времена чаще всего не попадала.
Вика давно привыкла и даже рефлексировать на эту тему перестала, но в последние дни ни с того ни с сего на неё, как говорится, накатило. Не раздражение и злость – нет. Просто воспоминания.
Началось это с того, когда недельку назад Лиза в друзья добавилась. Та самая Лиза Милочкина (теперь уже Федрик), с которой Вика крепко дружила в начальной школе и которая потом ещё в средних классах зачем-то считалась Викиной подругой, хотя ни общих интересов, ни участия в жизни друг друга уже не было. Ну, добавилась и добавилась. Вика добавилась в ответ. Перекинулись парой коротеньких писем о жизни, о семье, о работе. И Вика вспомнила этот малюсенький эпизод. Даже не вспомнила, нет. Он отчего-то сам пожелал выползти из глубоких подвалов памяти, где (как и у всех нормальных людей) валяются тонны незначащих слов, кипы неважных событий и спят непробудным сном толпы плохо знакомых людей.
После продлёнки они стояли в школьном вестибюле и ждали, когда их заберут мамы. Вернее, одна Вика ждала. За Лизой уже пришла мама, и девочка, весело тараторя и натягивая куртку, описывала маме в лицах, что «этот чокнутый Руслик» сказал «училке» и что та ему ответила. Мама снисходительно-устало улыбалась. Потом Лизка быстро перескочила на новую серию приключенческого фильма, который смотрели в их классе некоторые – те, кому разрешали ложиться спать позже установленного обычаем времени. Вика почувствовала себя чужой на этом празднике жизни и, обращаясь больше к Лизиной маме, проговорила негромко, но отчётливо и серьёзно:
- А мои родители считают, что я должна ложиться спать сразу после «Спокойной ночи, малыши!»
- И это правильно! – последовал такой же серьёзный, без тени улыбки ответ.
Вот, собственно, всё. Эпизод, как говорится, исчерпан. Ничего особенного. Просто взрослая тётя не поддержала ребёнка из педагогических соображений, проявила солидарность с отсутствовавшей Викиной мамой. Теперь, прочитав достаточно книг и статей по детской психологии и воспитании детей, Вика понимает, что тётя была права. Ни в коем случае нельзя подрывать авторитет родителей в глазах их детей. Но…
Ах, Вика обожала свою маму и ни за что не хотела, чтобы ту считали строгой, несправедливой – да её мама такой и не была. Но девочке просто хотелось, чтобы её пожалели, а лучше – сказали, какая она молодец, а ещё лучше – чтобы её Лизе в пример поставили. Хотя бы в такой малости, как режим и послушание! Но Лизина мама, похоже, считала, что её ненаглядная доча в подобных примерах не нуждается. Зачем? Она же имеет право быть модной, балованной и озорной, высмеивать учителей и других взрослых, клянчить подарки и ложиться спать, когда вздумается – короче, имеет право воспитываться неправильно. Такой, как «хорошая девочка» Вика, Лизе всё равно не стать. Да и не надо, если честно. А то ещё начнут все вокруг, кому не лень, требовать или ждать чего-то. Но для всех этих требований и ожиданий как раз и существуют Вика и такие, как она.