Найти тему
Дмитрий Ермаков

"Лошадь белая в поле тёмном..."

Перевоз на реке Сухоне близ Тотьмы.На противоположном берегу - пристань Усть-Толшма (село Красное).
Перевоз на реке Сухоне близ Тотьмы.На противоположном берегу - пристань Усть-Толшма (село Красное).

И в следующем стихотворении – временное пристанище, ночлег. По всему – в селе Красном, где был паром через Сухону и далее дорога на Николу.

НА НОЧЛЕГЕ

Лошадь белая в поле темном.

Воет ветер, бурлит овраг,

Светит лампа в избе укромной,

Освещая осенний мрак.

Подмерзая, мерцают лужи…

«Что ж, - подумал, - зайду давай…»

Посмотрел, покурил, послушал

И ответил мне: - Ночевай!

И отправился в темный угол,

Долго с лавки смотрел в окно

На поблекшие травы луга…

Хоть бы слово еще одно!

Есть у нас старики по селам,

Что утратили будто речь, -

Ты с рассказом к нему веселым,

Он без звука к себе на печь.

Знаю, завтра разбудит только

Словом будничным, кратким столь.

Я спрошу его: - Надо сколько?

Он ответит: Не знаю, сколь!

И отправится в тот же угол,

Долго будет смотреть в окно

На поблекшие краски луга…

Хоть бы слово еще одно!

Ночеваю! Глухим покоем

Сумрак душу врачует мне,

Только маятник с тихим боем

Все качается на стене,

Только изредка над паромной

Над рекою, где бакен желт,

Лошадь белая в поле темном

Вскинет голову и заржет…

Сколько же раз ночевал Николай Рубцов , припозднившись и не успев на паром, и прямо на берегу, и попросившись к кому-нибудь на ночлег… И в этот раз (описанный в стихотворении) – на улице уже осенний мрак, и белая лошадь в тёмном поле, как символ тревоги, и ветер воет, и лужи подмерзают… Надо искать ночлег… И ночлег находится. Сдержанная, внутренняя благодарность молчаливому хозяину (которая прорвётся позже в «Русском огоньке» - искренним славословием) в словах «глухим покоем сумрак душу врачует мне»… И всё же нет покоя беспокойной душе, потому что там над паромной рекой: «лошадь белая в поле темном вскинет голову и заржет…»

И следующее стихотворение – продолжение размышлений о своей неспокойной судьбе и душе.

ИВА

Зачем ты, ива, вырастаешь

Над судоходною рекой

И волны мутные ласкаешь,

Как будто нужен им покой?

Преград не зная и обходов,

Безумно жизнь твою губя,

От проходящих пароходов

Несутся волны на тебя!

А есть укромный край природы,

Где под церковною горой

В тени мерцающие воды

С твоей ласкаются сестрой…

Будто бы поэт, переночевав в избушке старика-молчальника, плывет на пароме через Сухону и видит эту прибрежную иву, которую бьют набегающие волны, и вспоминает ивы по берегу тихой Толшмы, которые увидит уже сегодня, когда подойдёт к церковной горе родной Николы…

Но это ведь и о себе, о своей душе он думает, так же принимающей все волны мира. А ведь есть и покой для души… Есть и церковная гора, и церковь, есть и укромный край природы…