Из всех бесед мне запомнилась одна, которую поведал Иванович:
В древние далекие времена, когда люди жили в чистоте, любви и свете, когда говорили с Богом, вот как мы сейчас с тобой, жили под ведением и руководством Бога; был единый язык, понимание, --возгордился народ от своих способностях и гордость --бич людей, разгорелась до такой степени, что решили люди построить башню, чтобы глянуть в лицо Бога, Тому, Кто ими водительствовал, кто их направлял. И даже если бы у непокорного неблагодарного народа и получилось, чтобы Бог допустил до конца достроить башню, лицо Бога никак бы народ увидеть не смог. Бога не видел никто никогда. Что для мелких насекомых --пчелы, муравья, комара, --не существуем мы, они нас не знают и не видят; так и для человека бесконечный свет, любовь, милосердие, вселенский разум, бесконечный единый Дух --Бог недосягаем, даже до полного лицезрения совершенно святыми, как Христос и Пророки. И для муравья или другого какого насекомого, --они не увидят человека что на уровне пояса, что на уровне лица, --для букашки все едино. Но Бог возмутился людским непотребством, неблагодарностью за Его благодеяния, и разрушил башню и разбросал людей по всей планете, наделив их многими языками, чтобы понимали друг друга малое число людей, и отнял у них Свое водительство, наделив малое число Святых и Пророков, чтобы они направляли человеков, чтобы совсем люди не падали в скотское состояние, чтобы говорить непокорным что хорошо, что плохо. Но много ли мы понимаем, даже говоря на одном языке и на одну и ту же волнующую нас тему, слышим ли друг друга? И чувство понимания Бог тоже отнял за никчемную нашу гордыню. Как и понимания чувства любви Божеской, оставив животное, даже ниже животного. И разбросав людей по планете, наделив их многими языками, отобрав элементарные понятия чистоты и света, Он также разбросал и человеческие "половинки", предназначенные Им друг для друга, дополнительно смешав их во времени, как и в пространстве, лишив тем даже тех немногих, кто понимает и стремится к своим "половинам", к Божеской и светлой любви; замещая свои "половины" более--менее похожими на свой духовный идеал; но чаще, очень часто и совершенно непохожими. Вот и растет и умножается непотребство и грязь; нормой жизни стало разводы и прелюбодеяния. А если и живем друг с другом, то в большинстве не любя а терпя друг друга, --у кого есть разум. И если я, Коля, узнаю, если сердце скажет, что там-то и там моя "половина", я забуду про самолеты, поезда и теплоходы, я пойду прямо сейчас и не будет мне в дороге преград; перейду горы, переплыву океаны. И без разницы, какой она будет нации: эфиопка, японка или еще какой --какая разница; безразлично, родилась ли она только что, или древняя старушка, или моя ровесница. Если родилась, то постараюсь быть рядом, если посчастливится, то и ухаживать за ней, хорошо отдать замуж, быть просто рядом. Ровесница конечно замужем --просто быть рядом. Если древняя старушка, --похоронить с достоинством и конец своей жизни провести у родного бугорка. Это знание сердечное, что именно эта твоя Богом предназначенная "половина", --и чего еще в жизни надо.
И это говорил человек, сердечный и душевный к своей жене так, что я потом мало встречал такой душевности и симпатии друг к другу, как у них.