Настя бежала по узким проходам базара. Народ галдел вокруг, смеялся, торговался. Ножки Насти промокли в тонких сапожках, но она не обращала внимания. Она вычисляла в уме самый короткий путь к маме. Через ряды, коридоры, проходы, лестницы, через толкучку, неторопливых нагруженных пакетами и сумками людей. Она вдыхала запахи свежего мяса, нос щекотала пряность специй, она пробегала мимо нелепых людей, которые переодевались, стоя одной ногой на картонке. Она улыбалась радостная возможности помочь. Нечасто ее отправляют с заданием, да и ещё в такой загруженный день. Горло у неё горело от холодного воздуха, шапка давно задралась наверх, открывая морозному ветру уши, куртка, расстегнутая, то и дело полами била прохожих.
Она спешила вперёд как только могла, ей казалось, что она все предусмотрела. И плотность толпы на праздники, она смогла избежать самых глубоких луж, и скорость с которой люди ходят между рядами. Ей таки удалось не попасть в пробки покупателей. Она также смогла не попасться на глаза местным бабулькам, которые так и хотели ее повоспитывать. И вообще, она подозревала, что те подворовывали и потому на неё взвились. Рыбак рыбака все же.
Но всего не предусмотришь. Сколько бы планов провала девочка у себя в голове не прокручивала, чтобы избежать оплошности. Все равно - ничего не получилось. Она споткнулась. Поставили один прилавок дальше обычного и она не увидела этого из-за дедушки, который остановился чего-то разглядеть и задела коробки ногой со всего маха. Девочка полетела на землю, больно ударилась коленками, замаралась курткой, до крови разодрала кожу на ладонях. Руки болели, шапка куда-то делась, лицо горело от стыда, глаза были словно в тумане от слез. Она поспешила встать и побежать дальше, чтобы не слышать людей вокруг, которые хотели ей помочь. Какой ужас! Какой стыд! Вот так вот облажаться. Она же все просчитала! Она же снова и снова прокручивала в голове путь, она же знает каждый камень на этом базаре. Она столько раз прошла его вдоль и поперёк именно для того, чтобы такого не произошло. Она вытирала жгучие слёзы с щёк, и пошла, прихрамывая к нужному бутику. А там только подтвердились ее опасения, она умудрилась потерять деньги, которые меняла для мамы. Та, как раз была с клиентом. И Насте влетело и за то, что она упала, и за то, что потеряла деньги. Конечно, не при чужом человеке, там было просто сухое разбирательство, а дальше взгляд и молчание до конца рабочего дня. Ну, а после разговор о том, что она неблагодарная и не умеет ценить деньги, и что она специально тратит их налево и направо. Настя знала, что все, что она скажет - будет против неё. Все звучало в ее голове, как оправдание, как что-то жалкое и никчемное. Ровно такое же, какой она себя ощущала. Бесполезной, маленькой, ненужной. Все вокруг темнело, когда она слушала маму, и, казалось, что она никогда, никогда не сможет вернуть ее доверия, и что уже ничего не исправить. Ей было холодно, но далеко не от погоды на улице. Ей было холодно где-то глубоко внутри.
Конечно, дома, где Настя была под защитой ее верного железного пса Противня, мама прекратила свою тираду. Она не смела ни кричать, ни даже зло взглянуть на девочку дома. Настя понимала, что Противень хочет ее защитить и любит ее. Но она также понимала, что это ее родители, от кого Противень так хочет защитить девочку, и что она их любит. И будет спать ночами, сожалея об ошибках и думать новый план того, как сделать так, чтобы они были ею довольны. И однажды они будут. Она сделает все для этого. Все, что потребуется. И не остановится, пока не добьётся своего. Потому, что по-другому просто невыносимо. Она засыпала в тот вечер в слезах. Рядом поскуливал ее друг.