Разложение
Эта история произошла со мной много лет назад. Мне было 17, шёл легендарный 2007-ой год. Всё моё тело тогда было пропитано различными ядами, а концентрация алкоголя в организме, казалось, превышала количество самой крови. В голове не было даже намека на мысли о будущем, карьере, семье. Настоящее вполне устраивало. Было весело, беззаботно, и плевать на всё...
Дело было осенней ночью. Мы сидели в городском парке и разлагали наши юные организмы дешевым пойлом. Считается, что в то время молодёжь предпочитала «Блейзер», но у нас в ходу были: «Охота крепкое», «Жигулевское» и обычная водка с соком. Что точно мы пили той ночью уже не вспомню, но вставило меня тогда хорошо.
Большая компания, состоящая не менее чем из десяти человек, были и девушки, громко обсуждала насущные темы. Бутылка шла по кругу. Мелькали огоньки сигарет. Иногда кто-то угадывал общее настроение толпы, вставляя уместную шутку, и раздавался громкий хохот.
Замес
Было воскресение. Несмотря на предстоящую учебную неделю народу в парке хватало. Недалеко от нас разлагалась ещё одна компания, примерно равная нашей по численности. Было видно, что у них назревает серьезный конфликт. Несколько человек, едва стоящих на ногах, крепко держали друг друга за грудки и громко ругались. Напряжение росло. Толпа постепенно разделилась на 2 лагеря. Кто-то бросил неосторожную фразу и начался мрачный замес.
Мы, довольные возможностью наблюдать эту сцену с безопасного расстояния, удобно расположились на длинной лавочке, и с жаром стали обсуждать происходящее. Победителей и проигравших можно было определить уже через несколько секунд. Пару человек лежали на земле, их презрительно пинали. Кто-то попытался убежать, не удалось, догнали, повалили, начали бить ногами. Всё закончилось очень быстро, я даже расстроился. Теперь победители подходили то к одному лежащему, то к другому, отвешивали пару ударов, выкрикивали обидные ругательства. Классика…
Внимание привлек особо жестокий элемент. Он буквально втаптывал одного из противников в землю, прыгая на нём, как на батуте. После каждого такого прыжка лежащий громко вскрикивал, и мне показалось, что я даже услышал хруст ломающихся костей.
Но вскоре избиение кончилось. Все разошлись. Несколько человек так и лежали в грязи, не в силах подняться. Один из них был как раз тот, кто совсем недавно выполнял роль батута. Мы ещё некоторое время обсуждали драку, но вскоре переключились на другие разговоры.
Приём
Прошло каких-то 5 минут, и мы увидели быстро приближающийся патруль. Четыре ППСника, ускоряя шаг почти до бега, направлялись в нашу сторону. Кто-то крикнул:
- Валим, менты! – но было как всегда поздно, по крайней мере для меня.
Многим удалось тогда убежать. Я же, был на столько пьян, что даже не попытался избежать неприятностей. Тем более, мне ещё казалось, что если ты не виновен, то во всём разберутся, и тебя непременно отпустят.
Здоровенный мент подбежал ко мне и, не дав сказать ни слова, заломал мне руку и повел к выходу из парка. Там уже стояли два УАЗика в один из которых меня и запихнули через заднюю дверь. Места было очень мало. Два маленьких сидения располагались слева и справа. Я сел на свободное место.
Напротив меня сидел тот самый парень, который 15 минут назад прыгал на своем противнике, ломая ему ребра. Мы молча обменялись грустными понимающими взглядами. Наша солидарная ненависть к правоохранительным органам не нуждалась в словах.
Через несколько минут к нам засунули ещё одного пассажира. Ему пришлось хуже всех. На полусогнутых ногах он кое-как втиснулся между нами, держась за стенки УАЗа. Его зашвырнули так быстро, что я даже не успел разглядеть его лица. Дверь захлопнулась и нас повезли в участок.
Прописка
Ехали не долго. По приезду меня обыскали. Забрали деньги, телефон. Записали мои данные. Я зачем-то соврал, что мне 18 лет. Наверное, из-за этого меня и посадили в камеру. Всё происходило так быстро, что я не успевал хоть как-то отреагировать, к тому же я всё ещё был в стельку пьян. Но уже тогда, мысли о том, что скажут мои родители, и какая расправа меня ждет, заставляли трезветь с каждой минутой.
Замок на двери моей камеры щёлкнул, и я оказался в помещении размером примерно 2 на 3 метра. В нос ударил настолько мерзкий запах, что я тут же почувствовал подступившую к горлу рвоту. Я судорожно стал искать место, куда смогу опорожнить содержимое желудка. В углу стояло ведро, заполненное наполовину водой. Еле успев добежать до него, я начал громко блевать. Слёзы градом покатились по щекам. Я заглатывал мерзкий воздух, мозг посылал сигнал тревоги в желудок, и меня снова рвало.
Так прошло несколько минут. Блевать уже было нечем, и я осмотрелся. В камере помимо меня находилось ещё 3 человека. Все лица были незнакомы. Один из них, явно бомж и виновник жуткого зловония, храпел на нарах, не обращая на меня никакого внимания. Двое других смотрели на меня одновременно с пониманием и упрёком.
- Вообще-то мы с этого ведра пьем. – заявил один из сокамерников, лысый мужик лет сорока похожий на Сухорукова. Я посмотрел в сторону ведра и увидел стоящую рядом алюминиевую кружку.
- Я не знал. Мне хреново… - ответил я, показывая лицом насколько мне хреново.
- А кому сейчас легко? – произнес другой арестант. Он был гораздо моложе первого, и походил на Хабенского, времен «Убойной силы».
Мои собеседники сидели на одних нарах напротив храпящего бомжа. На уголовников они не были похожи. Скорее всего они попали сюда также «по синей лавочке».
- Присаживайся, сядешь потом. – с вялой иронией сказал мне Сухоруков и подвинулся. Я шатаясь подошел к нарам, и сел между известными актерами.
Было часа 3 ночи, поэтому разговаривать совершенно не хотелось. Оба моих сокамерника облокотились на стену и задремали. Бомж продолжал вонять на своих нарах. Иногда он поворачивался во сне. В эти моменты, и без того невыносимая вонь, усиливалась в десятки раз, и я снова начинал поглядывать в сторону ведра. Но желудок уже был пуст, да и обоняние со временем притупилось, поэтому я только с отвращением закрывал нос руками.
Хотелось спать, но адреналин, полученный при задержании, и мысли о родительском гневе не давали уснуть.
Буйный
Часов в пять утра по коридору пронесся дикий крик:
- Да я здесь сдохну!!! Врача! Меня надо в больницу!
Все сразу проснулись, и даже бомж, которого, казалось, не разбудит и ядерная война, проявил интерес и приподнялся на своих нарах.
По коридору вели существо, отдаленно напоминающее человека. Он орал так пронзительно и отчаянно, что я почувствовал, наверно первый раз в жизни, что у меня зашевелились волосы на затылке.
Его трясло, как будто через тело проходили разряды тока. Безумные глаза, налитые кровью, рыскали по коридору в поисках спасительного выхода.
- Только белочника нам ещё не хватало! – со злобой крикнул Хабенский. – Везите его в больницу, на хер он тут нужен?! Но мент, не ответив на его возражения открыл дверь нашей камеры и затолкал беса внутрь.
Он начал метаться по камере, нагнетая и без того нервную атмосферу.
- Мужики, дайте выпить! Подыхаю! Врача! – хрипел он.
- Да откуда у нас, сядь успокойся! – заорал Сухоруков. Буйный не унимался.
- Подыхаю! – он подбежал к кружке. В ней ещё оставалось пару глотков воды. Выпив её залпом, он начал тарабанить ею об дверь, выкрикивая неслыханные ругательства, похожие на молитвы, но вперемешку с матом. Сидя на нарах, я поджал под себя ноги и закрыл уши ладонями.
Сухоруков с Хабенским поднялись на ноги, и что-то пытались доказать буйному, но он не унимался и продолжал колотить кружкой по двери. Бомж приподнялся на локте, и начал хрипло хохотать беззубым ртом. Я сидел с закрытыми ушами и думал: «Когда же кончится этот страшный сон?».
Спасительная ватка
В коридоре снова послышались шаги. Дверь отворилась, и я увидел человека в белом халате. Все с облегчением выдохнули. В бешеных глазах буйного появилась надежда. Санитар строгим тоном приказал белочнику лечь на нары. Я, поняв, что ему сейчас будут делать укол, встал и подошел к Хабенскому.
Буйный послушно лёг на нары и приспустил штаны, при этом не переставая страшно дергаться. Санитар быстро сделал укол и, как водится, оставил спиртовую ватку на ягодице пациента. В воздухе распространился отчетливый запах спирта. Нос буйного явно уловил этот запах.
В это же время Сухоруков разговаривал с ментом. Он просил принести чистой воды, поведав историю с ведром. Мент понимающе кивнул, и попросил принести напарника полторашку воды.
Когда санитар закончил процедуру, сотрудник как раз вернулся с водой и поставил её в центр камеры. Дверь закрыли.
Буйный моментально вскочил на ноги, бережно взяв спиртовую ватку в руки. Его ещё колотило, но движения сразу стали более четкими, а действия адекватными. Он быстро, на сколько мог, подошёл к бутылке, отвинтил крышку, налил в неё трясущимися руками воду, и положил туда ватку. Он тщательно отжал весь содержащейся спирт в крышку, и немедленно выпил.
Я смотрел на происходящее, не веря своим глазам и, одновременно сознавая, что для буйного это единственный способ выжить.
Он огляделся с тупым взором, молча подошёл к нарам, лёг и отвернулся к стене. Бомж хихикнул ещё раз, улегся поудобнее и закрыл глаза. Мы с артистами переглянулись, но никто не нашел слов, способных хоть как-то прокомментировать происходящее. Я оперся на стену и стоя задремал.
Через час за мной придут родители, будет много криков и скандалов.
Прошло уже больше 10-ти лет. Сейчас я не пью, не курю, веду осознанную жизнь. У меня семья и дети. Но всегда, когда имею дело с уколами, я вспоминаю ту саму ватку, которая возможно спасла тогда этого бедолагу от страшной смерти.