СЛАЩЕВ Яков Александрович или «генерал Яша Крымский» - с одной стороны это один из лидеров белого движения, ярый монархист, сторонник единой неделимой России и палач – вешатель, с другой стороны - командир РККА и преподаватель тактики на курсах «Выстрел» в Москве.
Этот белогвардейский генерал, самая противоречивая фигура в истории Белого движения и Советской России. В СССР о генерале Слащёве широко стало известно, благодаря выходу на экраны двухсерийного фильма режиссёров Алова и Наумова(1971 г.) по пьесе Михаила Булгакова «Бег» (пьеса, была написана писателем ещё в 1926 году, имела несколько рабочих названий – «Рыцарь Серафимы» или «Изгои» и долго не издавалась).
Роль генерала Романа Хлудова, великолепно сыгранная Владиславом Дворжецким, красноречиво показывает зрителю, каким в жизни был генерал Яков Слащёв. Блестящая игра других актёров, даже в малых эпизодах, сцены и кадры фильма помогают увидеть и немного понять то страшное и беспощадное время: - … Хлудов - Пятнадцать минут времени, чтобы «Офицер» прошел за выходной семафор! Если в течение этого времени приказание не будет исполнено, коменданта арестовать. А начальника станции повесить на семафоре, осветив под ним надпись - «Саботаж»…
- … Корзухин - мне поручили узнать о судьбе арестованных в Симферополе пяти рабочих, увезенных, согласно вашего распоряжения, сюда, в Ставку. Хлудов - Так. Ах, да, ведь вы с другого перрона! Есаул! Предъявите арестованных господину товарищу министра. - Прошу за мной. При общем напряженном внимании, ведет Корзухина к главной двери на заднем плане, приоткрывает ее и указывает куда-то ввысь. Корзухин вздрагивает…
Хлудов (Мягко) - Покороче, третий вопрос? Корзухин (столбенея) - Положение на фронте? Хлудов (зевнув) - Ну, какое может быть положение на фронте! Бестолочь! Из пушек стреляют, командующему фронтом печку с угаром под нос подсунули, кубанцев мне прислал главнокомандующий в подарок, а они босые. Ни ресторана, ни девочек! Зеленая тоска. Вот и сидим на табуретах, как попугаи. Хлудов (Меняя интонацию, шипит) - Положение? Поезжайте, господин Корзухин, в Севастополь и скажите, чтобы тыловые гниды укладывали чемоданы! Красные завтра будут здесь! И еще скажите, что заграничным шлюхам собольих манжет не видать! Пушной товар!...
-... Чарнота - С Чонгарского дефиле, ваше превосходительство, сводная кавалерийская дивизия подошла.
Хлудов молчит, смотрит на Чарноту. Чарнота - Ваше превосходительство! (Указывает куда-то вдаль.) Что же это вы делаете? (Внезапно снимает папаху.) Рома! Ты генерального штаба! Что же ты делаешь? Рома, прекрати! Хлудов - Молчать!...
-… Серафима - Из Петербурга бежим, все бежим да бежим… Куда? К Роману Хлудову под крыло! Все Хлудов, Хлудов, Хлудов… Даже снится Хлудов! (Улыбается.) Вот и удостоилась лицезреть - сидит на табуретке, а кругом висят мешки. Мешки да мешки!.. Зверюга! Шакал!
- ... Хлудов - Ты ошибаешься, солдат, я на Чонгарскую Гать ходил с музыкой и на Гати два раза ранен…
Раздается залп с бронепоезда. Он настолько тяжел, этот залп, что звука почти не слышно, но электричество мгновенно гаснет в зале станции, и обледенелые окна обрушиваются. Теперь обнажается перрон. Видны голубоватые электрические луны. Под первой из них, на железном столбе, висит длинный черный мешок, под ним фанера с надписью углем - «Вестовой Крапилин – большевик». Под следующей мачтой – другой мешок, дальше ничего не видно…
- … Главнокомандующий - Я категорически против такого тона. Вы явно нездоровы, генерал, и я жалею, что вы летом не уехали за границу лечиться, как я советовал. Хлудов - Ах, вот как! А у кого бы, ваше высокопревосходительство, босые ваши солдаты на Перекопе без блиндажей, без козырьков, без бетону вал удерживали? У кого бы Чарнота в эту ночь с музыкой с Чонгара на Карпову балку пошел? Кто бы вешал? Вешал бы кто, ваше превосходительство?...
- … Главнокомандующий - Благодарю вас, генерал, за все, что вы, с вашим громадным стратегическим талантом, сделали для Крыма, и больше не задерживаю… -… Главнокомандующий - Нет, тут не болезнь. Вот уж целый год вы омерзительным паясничеством прикрываете ненависть ко мне. Хлудов - Не скрою, ненавижу. Главнокомандующий - Зависть? Тоска по власти? Хлудов - О нет, нет. Ненавижу за то, что вы меня вовлекли во все это. Где обещанные союзные рати? Где Российская империя? Как могли вы вступить в борьбу с ними, когда вы бессильны? Вы понимаете, как может ненавидеть человек, который знает, что ничего не выйдет, и который должен делать? Вы стали причиной моей болезни! Хлудов (Утихая.) - Впрочем, теперь вообще не время, мы оба уходим в небытие...
(Все диалоги взяты из пьесы Михаила Булгакова «Бег»)
Попытаюсь рассказать, каким был этот противоречивый человек, бесспорно, всем сердцем любящий свою страну... В России уже почти два года идёт кровопролитная гражданская война. Белые. Красные. Декабрь 1919 года. Северная Таврия. Чаша весов склоняется в сторону красных – они побеждают и уже вот- вот готовы сбросить войска Деникина в Чёрное море. Но, этим планам не суждено сбыться - части 3-го армейского корпуса (13-я и 34-я сводные бригады, развёрнутые в дивизии), численностью 3,5 тыс. штыков и сабель, под командой молодого генерала Якова Слащёва, отражают все атаки во много раз превосходящих частей Красной Армии, отгоняют их от Перекопа и занимают оборону на перешейке... У него железный порядок в тылу, беспрекословное подчинение войск, грамотная тактика боевых действий и везение, везение и ещё раз везение. Своими действиями зимой 1919-1920 гг. « генерал Яша», как любезно его называют за простоту в общении, армейские солдаты и офицеры, срывает захват Крыма красными и Гражданская война в стране набирает новый виток… - … с горстью людей, среди общего развала, он отстоял Крым - говорил о Слащёве Главнокомандующий Юга России генерал Пётр Врангель. В течение последующего года Командующий корпусом генерал Яков Слащёв не щадит ни себя, ни людей. Он талантлив и бесстрашен, в гусарском ментике и под звуки оркестра, вдохновляя своих солдат личным примером, водит их в смертельные атаки и всегда побеждает. Войска под его командой не только сдерживают части Фрунзе, но и атакуют, высаживают тактические десанты и освобождают от большевиков новые территории.
Генералу всего 33 года, он потомственный дворянин, бывший «павлон» и «паж», выпускник Николаевской Академии Генерального штаба, герой мировой войны, награждён восемью боевыми орденами и золотым георгиевским оружием с надписью «За храбрость!», получил семь ранений и несколько контузий.
Многие ранения переносил практически на ногах. Не долечив тяжёлое ранение, полученное в конце 1919 года (две пули в грудь и одна в живот), страдающий вечной фистулой (незаживающее отверстие в животе), Слащёв прибыл на передовую и вступил в командование корпусом. Долгое время( более шести месяцев!) рана не заживала. Позднее, уже в начале августа 1920 года, на Каховском плацдарме он получил тяжёлую контузию в голову и ранение в левую ногу. Оставить своих солдат и уйти в тыл, Слащёв не мог и чтобы хоть как то облегчить себе боль, генерал вынужден был колоть себе обезболивающее - морфий, потом пристрастился к кокаину, отчего за ним закрепилась «слава» наркомана.
Этот генерал был действительно отчаянно храбр, склонен к «рисковому»авантюризму, презирал смерть. Храбрость Слащева даже стала притчей не только в белых войсках, но и в красных…
Проводимые Слащёвым операции, для того времени были новаторскими и непредсказуемыми, предугадать действия отчаянного генерала кокаиниста было невозможно - он никогда не повторялся. Один из офицеров писал о Слащёве – … когда генерал овладел Чонгарской гатью через Сиваш - насыпью в виде открытого дефиле длиною до двух верст, от моста посередине понижавшейся в обе стороны. На одной из сторон её закрепились красные, на другой – белые. На своей половине красные выставили для обороны орудия и пулеметы… Слащов назвал это дефиле "сквозняком" и считал необходимым овладеть обоими выходами из него. Но атаки не удавались… 22 марта 1920 года генерал Слащёв приказал своим частям овладеть Чонгарской гатью. Все командиры поочередно доложили, что не считают возможным повести людей на верную смерть - на пушки и пулеметы великолепно укрепившихся красных… - В таком случае я сам атакую противника и захвачу его! - сказал Слащёв и приказал «ординарцу Никите» передать начальнику Константиновского военного училища приказание прибыть с училищем и с музыкой на позицию. Воодушевив прибывших несколькими словами, Слащёв сам повёл 250-300 юнкеров на мост - под звуки оркестра, в колонне, отбивая шаг, точно на церемониальном марше.
…С генералом Слащёвым и «ординарцем Никитой» впереди юнкера прошли по мосту и бросились в атаку на противника, который бросил пулеметы, не пытаясь даже стрелять. Позднее, в своей книге «Белый Крым, 1920» Яков Слащёв так описывал тот бой: - Не прошло и десяти минут, как пришло донесение, что штаб-ротмистр убит, а ординарец Нечволодов (в роли ординарца была жена генерала – сестра милосердия и Георгиевский кавалер Нина Нечволодова, 1899 года рождения) ранен, а цепи 13-й дивизии под огнём красных подаются назад… Надо было прибегнуть к последнему средству – личному примеру начальника. Я отдал приказ юнкерам построиться в колонне по отделениям и двинул её на гать». В августе 1920 года за оборону Крыма генерал Слащёв получил высшее признание русской армии. Главком Врангель издал приказ: «…дорогому сердцу русских воинов генералу Слащёву именоваться впредь - Слащёв-Крымский!» Во время Гражданской войны он никогда не носит полной военной формы с погонами, считая, что в этой войне, армия не должна носить старой русской военной формы и прежних императорских погон, чтобы не позорить эти погоны грабежами и насилием... Имея свой кодекс чести и прекрасно понимая, что народ устал от произвола, грабежей и насилия, генерал категорически не допускал в своём корпусе ни грабежей, ни насилия. Белый генерал становится оплотом защиты и стабильности мирных жителей в Крыму. Так ещё в первый день вступления войск в Николаев, он отдаёт распоряжение, повесить за мародёрство нескольких своих солдат и офицеров. Тогда же генерал издаёт приказ, в котором сообщает – « ... мне не интересно, что подумают обо мне потомки. В Николаеве должны работать школы, театры и больницы. Всех большевиков, уголовников и анархистов казнить немедленно. Всех саботажников, что не хотят работать в общественных учреждениях, убеждать жалованием. Жалование выплачивать из моего личного резерва... Большевиков расстреливать с особой тщательностью…» Приказ датирован 09 августа 1919 года. За три недели пребывания в городе он сумел предотвратить один еврейский погром, взрыв водонапорной башни и покончил с грабежами на улицах. При Слащеве работала электростанция, ночью горели фонари, возобновилось движение трамваев. Дворники убрали мусорные кучи с центральных улиц, оставшиеся после большевиков и махновцев. Город ожил, открылись торговые лавки и рестораны, дети начали ходить в школы.
31 декабря 1919 года появляется его знаменитый приказ: «На фронте льется кровь борцов за Русь Святую, а в тылу происходит вакханалия. Лица же офицерского звания пьяными скандалами позорят имя добровольцев; в особенности отличаются чины дезертировавших с фронта частей. Вдобавок спекуляция охватила все слои общества. Между тем, забывшие свою честь, видимо, забыли и то, что наступил серьезный момент и накатился девятый вал. Борьба идет на жизнь и на смерть России... Мне приказано удержать Крым, и я это выполню, во что бы то ни стало, и не только попрошу, а заставлю всех помочь... не послушаетесь - не упрекайте за преждевременную смерть». Он действительно без жалости и сожаления вешал и расстреливал тех, кто нарушал военный порядок и дисциплину, не говоря уже о врагах. Генерал подписал около сотни смертных приговоров, которые немедленно выполнялись и за которые его называли «Слащёв-вешатель». Обычно приговоренных не расстреливали (зачем на негодяев и мерзавцев, тратить столь нужные для дела, патроны), а вешали, причем к столбу прибивалась "черная доска", с указанием фамилии казнённого, его социального положения и вины. Как правило, большую часть «наказанных», составляли не большевики, а солдаты, офицеры Добрармии или чиновники, допустившие дезертирство, грабежи, насилия или воровство…
Амбициозного защитника Крыма сгубили интриги, постоянно возникающие среди генералитета Добровольческой армии, бороться с которым у Слащёва уже не было ни сил, ни времени, ни желания...
Вот, что пишет о Слащёве барон Врангель -… не довольствуясь уже ролью строевого начальника, он стремился влиять на общую политическую работу, засыпал ставку всевозможными проектами и предположениями, одно другого сумбурнее, настаивал на смене целого ряда других начальников, требовал привлечения к работе казавшихся ему выдающимися лиц… Из рапорта Слащёва от 05 апреля 1920 года Врангелю: - …Интриги на маленькой территории Крыма невероятно растут. Борьба идёт с коренными защитниками фронта, до меня включительно, вторгаясь даже в мою частную жизнь (спирт, кокаин)... Осенью 1920 года Главнокомандующий ВС Юга России барон Врангель отстраняет Слащева от командования и рекомендует ему «подлечить нервы в частной клинике Ливадийского санатория». Мучимый сомнениями в правоте дела, за которое он так яростно сражается, пристрастившийся, по воспоминаниям современников, к алкоголю и наркотикам, глубоко морально подавленный Слащев, особенно после случая когда летом 1920 года, беременная Нина Нечволодова, попав в плен, была благородно отпущена и переправлена через линию фронта к мужу, отстраняется от командования перед последними боями за Крым.
Без полководческого таланта Слащёва, грамотного распределения сил и обороны, «удержание Крыма» белыми войсками быстро закончилась. Части Красной Армии под командованием Михаила Фрунзе форсировали Сиваш и стремительно ворвались на полуостров. В такой обстановке генерал Слащев сохраняя присутствие духа, собрал остатки своего родного лейб-гвардии Финляндского полка, забрал полковое знамя и на последнем корабле покинул Крым и составе Русской Армии эвакуировался из Крыма в Константинополь.
Уже находясь в эмиграции в Константинополе, за критику командования и лично генерала Врангеля (брошюра «Требую суда общества и гласности»), Слащев был отдан под суд и разжалован в рядовые без права ношения мундира…
Вместе с небольшой группой своих сослуживцев, оставшихся ему преданными до конца, Слащёв с женой селятся на окраине города, где то в районе Галата, занимается выращиванием овощей и разведением индюшек и тоскует о покинутой Родине…
3 ноября 1921 года, в годовщину взятия Крыма, ВЦИК РСФСР объявил амнистию участникам Белого движения. Слащёв в Константинополе вступил в переговоры с советскими властями и был амнистирован. 21 ноября 1921 года он вместе с белыми казаками на итальянском пароходе «Жан» вернулся в Севастополь, откуда в личном вагоне Дзержинского выехал в Москву.
Генерал обращается к солдатам и офицерам Русской Армии с призывом возвращаться в Советскую Россию. В январе 1922 года советские органы печати распространили воззвание Слащёва ко всем белым эмигрантам с призывом вернуться в советскую Россию. …«В противном случае вы окажетесь наёмниками иностранного капитала..., – призвывал генерал – Не смейте продаваться, чтобы идти на Россию войной»…
По возвращении в Россию бывший генерал Слащев стал преподавать в Военной Академии, где нещадно высмеивал военные действия военачальников Красной Армии, когда те пытались взять Крым, который удерживали его войска. С июня 1922 года — преподаватель тактики школы комсостава РККА «Выстрел», расположенной в Лефортово. Он обучает слушателей борьбе с десантами, проведению маневренных операций. В журнале "Военное дело" регулярно выходят его статьи: "Действия авангарда во встречном бою", "Прорыв и охват укрепленного района", "Значение укрепленных полос в современной войне и их преодоление". . . - - … преподавал Слащёв блестяще, на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие командиры-слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал не жалел ни язвительности, ни насмешки, разбирая ту или иную операцию наших войск... – вспоминал в своих воспоминаниях «В походах и боях» генерал армии П.И.Батов. В разное время, учениками Слащёва были будущие маршалы Василевский, Малиновский и Толбухин.
В 1924 году Яков Александрович издаёт книгу «Крым в 1920 г. Отрывки из воспоминаний». Опубликовал ряд статей по вопросам тактики. Подготовил к печати также труд «Мысли по вопросам общей тактики», опубликованный уже после его гибели.
11 января 1929 года в Москве в своей комнате при школе Яков Слащёв был убит тремя выстрелами в упор из револьвера. По официальной (крайне сомнительной) следственной версии убийца — курсант Московской пехотной школы им. Уншлихта Лазарь Львович Коленберг (объявленный после убийства душевнобольным) - якобы из мести за повешенного брата. По времени это убийство совпадает с началом первой волны репрессий и казней, обрушившихся на военспецов РККА и бывших Белых офицеров. Тело Слащева было сожжено в крематории Донского монастыря. Официальных похорон не проводилось, где он погребен точно неизвестно. По одной из версий прах Слащева погребен на территории Братского кладбища. Это косвенно подтверждают несколько (чудом сохранившихся) выписок из погребальных карточек (обнаруженных в архивах архитектора А.В. Щусева и Мосгорархиве), в которых значатся лица, захороненные на Братском кладбище. В одной из таких выписок указаны фамилия, инициалы, годы жизни и место погребения Я.А. Слащева.