- Сегодня прочёл статью о взятии Суворовым крепости Измаил .
Смешной был дядька. Привел тридцать тысяч русских солдат отдохнуть на курорты Турции. Заявился с войском под стены ещё никем не бравшейся крепости, написал главному врагу письмо:" Я пришел. Сдавайся. Если по-хорошему, оставим вам все эти чайханы и даже нагайкой не ударим для справедливости. А будете драться, то я за себя не отвечаю". Турки подумали, и скинули ответ:" Фиг вы стены наши возьмёте. Таких больше нигде нет, полезете — убьётесь с непривычки. Уходите, а мы вам Липтона в дорогу дадим". Суворов подумал и решил, что да, по таким стенам они ещё не лазали. Поэтому приказал построить рядом копию измаиловских стен и потренироваться. Турки такого поворота событий вообще не ожидали. Прямо на их глазах выросли дополнительные стены и выкопались запасные рвы. Русские сначала довольно бодро с этих стен падали, и рвы перепрыгивали только с третьего раза, но потом приноровились. - А чтобы турки не подглядывали, Суворов бил их по голове пушечными ядрами. В какой-то момент османы задумались, так ли им нужны эти стены? Ведь если русские прям на месте из говна и палок построили неплохую копию, то это, получается, не так уж и сложно. Можно, например, уйти на другую полянку, там сделать Измаил 2.0. Но тут турецкий султан, который вообще сидел в другом городе и поэтому был самым смелым, сказал, что смертельно обидится на каждого, кто выйдет из крепости и вдруг забудет вернуться к началу штурма. Письмо не просто передавало всю глубину султанской печали, но ещё и как-то многозначительно позвякивало типичным таким для острой сабли звоном. Турки сказали султану "спасибо" за вдохновение и настоящую поддержку боевого духа, и приготовились обороняться.
Суворов тоже сказал султану "спасибо", потому что зря что-ли тренировались две недели, чтобы потом пустую крепость брать.
Штурм начался, русские полезли вверх по стенам бодрой усатой пехотой. Турки, конечно, хотели бы выразить вотум недоверия таким поступкам, но нарвались на контраргументы артиллерии и решили оставить свое мнение при себе. Дальше были банальные бои внутри крепости. Там нечего особо описывать, потому что очень скучно. От такой скуки в целом померло четыре тыщи кутузовских солдат и ещё двадцать девять тыщ турецких. Заодно выяснилось, что горячие южные парни насмерть не переносят поговорку "пуля — дура, а штык — молодец".
В качестве гешефта Кутузов получил крупнейшую цитадель на востоке, кучу золота, драгоценностей, пушек, знамён и всякого другого полезного барахла. Крепость досталась ему по чисто турецкой системе алл-инклюзив.
За это дело Суворов хотел ещё стать генерал-фельдмаршалом, но императрице показалось, что слишком жирно, итак вышла заграничная командировка за государственный счёт. Поэтому сделала его главным по Измаилу, выдала уникальную медальку и присвоила чин подполковника. Таких было уже десять, Кутузов стал одиннадцатым и очень оскорбился. С нетерпением стал ждать, когда можно будет сделать че-нить эдакое, шоб вообще все ахнули. - Шанс представился, когда самый воинственный француз посмотрел в сторону России и подумал:" А может быть багет будет вкуснее, если его печь в Москве?".
Я этого француза очень даже понимаю, потому что попробовать родной еду где-то в другой стране всегда вкуснее. Сейчас я, правда, ещё в своей стране, но Питер – это почти Финляндия, а значит булки в магазинах почти другие на вкус.