Он ехал уже четвертые сутки - до дома оставалось чуть более пятисот километров.
Накануне ему удалось вздремнуть, спрятав машину в кармане придорожных посадок. Стояло лихое время, и ночевать можно было разве что в пределах видимости постов ГАИ, да на редких площадках, где машины сбивались в стаи для ночного отдыха.
Прошел час, как окончательно стемнело. И без того пустынная дорога лишь изредка посылала в глаза свет встречной машины. Сон отступил, и он решил прибавить скорость - мощный V6 его иномарки резво отозвался.
Он включил дальний свет фар, прямая степная дорога просматривалась далеко вперед - можно было активировать круиз-контроль и, расслабившись, предаться своим мыслям. Перед глазами поплыли кадры последних дней пути: сначала комфортные километры Швейцарии и Австрии, потом напряженная польская тысяча с лишним и более чем нервная белорусская часть пути. Багажник машины был заполнен канистрами с бензином, и ему не было нужды делать остановки на АЗС, где криминал мог поджидать свою добычу. Однако, на объездной дороге Минска глубокой ночью его остановили люди в форме с автоматами и бесцеремонно, как дань, стали требовать деньги: он стал прикидывать шансы оторваться от них на своей более мощной машине и пришел к выводу, что правильно сделал, отдав им тридцать долларов - та дорога была сильно разбита, порой даже не было асфальта, мог и не оторваться.
"Объектив" памяти придвинулся на Польскую границу: трое суток стояния в очереди: от машины не отойти, шныряющие бандиты - номера его машины были не танзитные, пронесло...
В действительность вернул стук дождевых капель о лобовое стекло, он сбросил скорость и стал внимательнее вглядываться в дорогу. Дождь усиливался.
Внезапно в сектор фар попала фигура, он резко снизил скорость: на обочине подпрыгивала и размахивала руками женщина. Подъезжая, он разглядел в свете фар совсем молодую девушку - короткое тонкое платье, мокрое от дождя, облепило её тело - не останавливаясь совсем, он опустил ближнее к обочине стекло, оставив дверь заблокированной. Девчонка стала проситься в машину, дергала ручку двери, семеня рядом с машиной. Нельзя было понять в темноте, пьяна ли она. Он спросил, откуда она и что делает на дороге. В ответ девушка только истерично просила забрать ее с собой.
Решение не останавливаться он принял на автомате, осторожно прибавил газ, чтобы оторваться от ночной гостьи. Некоторое время он ехал в раздумьях, медленно ускоряясь, но еще готовый сдать назад к девушке. "Это подстава!" - настаивал внутренний охранник - "Впереди тебя тормознут и обвинят во всех грехах! Подумай, как она здесь оказалась ночью одна и в такой легкой одежде?"
Он отбросил сомнения, когда разглядел на горизонте тусклые огни населенного пункта: "Дойдет, здесь не более пяти километров", - сказал вслух, как бы уговаривая себя, и прибавил газу...
Ночь, долгие часы до рассвета он вглядывается в пустынную дорогу впереди, и иногда воспаленное зрение его обманывает, явив снова фигурку на обочине. Ему хотелось бы выговорится и оправдаться, но в машине никого нет. Поти никого: он чувствует рядом на сиденье появился невидимый пассажир - его совесть.
Если бы это была сцена из кино, я бы дополнил её звучавшим негромко голосом Аллы Пугачевой:
"А мир устроен так, что всё возможно в нем,
Но только ничего исправить нельзя..."
Мир всем!