Восьмидесятые годы прошлого столетия. СССР, время полного дефицита. На прилавках магазинов пугающая пустота. Колбасы нет, водки нет, туалетной бумаги нет, кое-где блеснет на солнце одиноко стоящая банка овощной консервы.
Дед моей жены Николай - фронтовик, трудяга, человек с упрямым характером и тонким чувством юмора. Как-то в больнице обнаружили у него подозрение на онкологическое заболевание. Положили его на обследование. Деду там вначале понравилось: чисто, кормят вкусно, медсестры приветливые. Одно плохо - скучно. Вот и доставал он родню: сегодня ему хорошо, а завтра - уже плохо. Баба Шура, жена деда, совсем измаялась с ним. Дед вредничает, на бабу ворчит, а бывает требует, чтобы ему выпить принесла.
Надо сказать, что баба Шура была той еще, старой закалки. Учитывая возраст деда, его болячки, она загодя готовилась к его возможной смерти и, даже, не к самому факту ухода в мир иной, столько к самой процедуре похоронного обряда. Чтобы родные, близки и соседи не упрекнули ее в том, что проводили деда убого, по-скромному. Вот недавно, например, прикупила бабка ящик винца. Спрятала в подвал, пригодится на поминах. Не всем же водку лакать.
Решила баба Шура деда проведать. А , чтобы ему угодить, позвонила она в больничку, просит позвать старого к телефону, чтобы лично спросить какие ему гостинцы везти. На том конце провода помолчали, пошуршали, а потом бойкая девица металлическим, гнусавым голосом и выдала: "Вы извините, но нет Вашего дедушки. Приезжайте, документы его заберите". Бабке тут и плохо стало. Отдышалась, давай родне звонить, сообщать о смерти деда Коли.
Вскоре все собрались. Обязанности распределили. разбежались. А бабка, повязав черный траурный платок, поехала в больницу за телом. Там долго ждали врача, которого то и дело вызывали на консультации к пациентам. Баба Шура стала недовольно ворчать. Потом вышла медсестра и сунула ей в руки стопку документов. Бабка спросила: "А забирать-то когда". На что сестричка ответила: "Так вашего дедушку и забрали сразу". "Сразу в морг отправили, - подумала старушка, - не дали даже телу остыть".
Заехав по делам еще в несколько мест, баба Шура добралась домой. Ноги еле шли. Пугали мысли о предстоящих похоронах, а еще больше она боялась увидеть своего деда мертвым. Ведь вместе прожили больше пятидесяти лет. И как теперь-то жить одной? Страшно.
Скрипнула калитка. Женщина зашла во двор, где все ей напоминало, ушедшего в мир иной мужа. Жутковатая тишина давила на уши. Вдруг из сада раздался негромкий хлопок и булькающие звуки. Бабу Шура замерла в ужасе. Булькание повторилось. Бабка подняла увесистую палку и пошла в сад. Возле старой яблони валялось три пустых винных бутылки. У старухи от удивления расширились глаза: из-за яблони показалось довольное и розовое лицо деда Коли. Баба Шура мигом осела на свое мягкое место: "Коля, ты же умер!" Дед ответил пьяненьким, блеющим голосом: "Не знаю кто умер. А ты вот - молодец. Моего любимого винца целый ящик прикупила. Мне в больнице уже совсем надоело, я даже документов на выписку не стал ждать". Баба Шура еле слышно промычала: "Так тебя ж в морг забрали!" Дед кивнул головой: "Может кого и забрали, а меня кум забрал, на машине. Он в больницу по своим делам приезжал".
Несостоявшаяся вдова, сдирая с головы ненавистный платок, пошла к деду. Обняла, отняла недопитую бутылку вина: "Ну, старый хрыч, а мы тебя уже почти похоронили. Значит жить будешь долго. А вино я от тебя спрячу. Пусть стоит, на всякий случай".
Случай, кстати, представился очень скоро: внучка деда Коли и бабы Шуры выходила замуж. Вкусное вино было.