Либертарианство - это правовая концепция, считающая "принцип неагрессии" предпочтительным видом взаимоотношений между субъектами права. Это значит, что субъекты права, с либертарианской точки зрения, должны уважать и не нарушать права собственности и самопринадлежность других субъектов права.
Но кто же являются субъектами права? Этот вопрос лежит несколько вне либертарианской теории, но без ответа на этот вопрос сама либертарианская теория не имеет смысла. Первый приходящий на ум ответ звучит так: «все люди обладают правосубъектностью». В современном мире эта идея интуитивно кажется верной, а любой кто посмеет в ней усомниться будет мгновенно обозван фашистом, но интуиция - не лучший способ искать истину. Наши рассуждения должны быть рациональны, так давайте же мы, как люди рациональные, критически подойдем к этому тезису.
Для того чтобы это сделать, нам нужно установить некий универсальный критерий, с помощью которого мы могли бы определять в каждом конкретном случае является ли что-то субъектом права или нет.
Люди, говорящие, что все люди обладают правосубъектностью, предлагают такой критерий правосубъектности, который просто сводится к определению принадлежности существа к человеческому роду (даже с этим возникают проблемы, например в связи со статусом эмбрионов). Таким образом данное утверждение, что все люди – правосубъектные, исходит лишь из такого определения правосубъектности, в котором прямо заключено это утверждения.
Давайте попробуем исходить не из «подогнанного» под ответ определения, а из общепринятой дефиниции правосубъектности, которое звучит так:
Правосубъектность - это способность лица иметь и осуществлять субъективные права и юридические обязанности.
Теперь исходя из этого определения давайте выделим критерий правосубъектности. Что необходимо для того чтобы осуществлять свои права и обязанности?
Осуществление прав и обязанностей есть процесс активный и целенаправленный, иными словами это является одним из видов деятельности. Следовательно, чтобы стать субъектом права необходимо быть субъектом деятельности, то есть обладать способностью активно, осознано и целенаправленно взаимодействовать с окружающим миром. Это первая часть нашего критерия. Она уже позволяет отсеять некоторые группы. Так получается что животное, не может быть субъектом права, так как оно не является субъектом деятельности, так как его поведение не имеет осознанной цели. С эмбрионом тоже самое. Этот критерий «деятельности» необходим, но не достаточен. Субъект должен иметь способность не только осуществлять, но и в принципе иметь права и обязанности.
Права и обязанности между людьми возникают вместе с правоотношениями. Так когда же возникают правоотношения? Этатистский подход говорит, что правоотношения возникают тогда, когда это прописывается в законе. Но этатистский подход к праву, как ни удивительно, плохо подходит для либертарианской правовой теории.
С точки зрения естественно-правового подхода правоотношения существуют всегда, так как мы постоянно взаимодействуем с естественным или с божественным правом, а через него и друг с другом. Но данный подход тоже должен нас мало устраивать, несмотря на то что многие либеральные и либертарианские мыслители базировались именно на естественном праве. Естественное право подобно «чайнику Рассела». Его существование не верифицируемо, и мы можем принять это лишь на веру.
«Этический аргумент» Хоппе, к слову, не доказывает существование естественного права, а лишь указывает на интересное свойство либертарианской этики, которое заключается в том что принятие либертарианской этики необходимо для цивилизованного взаимодействия и в частности для осуществления дискуссий на тему этой самой этики. Хоппе говорит, что принцип самопринадлежности нельзя отрицать, так как отрицая его, ты автоматически лишаешь сам себя права что-либо утверждать или отрицать. Но из того, что что-то нельзя отрицать логически не следует, что это что-то объективно верно. Таким образом естественно-правовой подход к правоотношениям нас тоже не устраивает.
Так когда возникают правоотношения? Де-факто правоотношения возникают тогда когда конкретные люди признали друг за другом конкретные права и обязанности, иначе бы институт правоотношений не имел никакого смысла. Таким образом правоотношения являются лишь плодом человеческой деятельности. Чтобы между людьми возникло право, люди должны целенаправленно его создать. Таким образом для того чтобы возникло либертарианское право, люди должны признать друг за другом права самопринадлежности и частной собственности. В свою очередь для того чтобы стать субъектом права не достаточно просто быть способным действовать, нужно непосредственно действовать с целью создания правовых отношений. Но о каком виде деятельности идет речь? Мы создаем право не с помощью физического труда, а с помощью коммуникации между собой. Таким образом еще одним критерием правосубъектности становится способность коммуницировать.
Итак.
1) Правосубъектность существует не сама по себе, а в рамках правоотношений.
2) Правоотношения являются плодом деятельности, следовательно субъект права должен быть субъектом деятельности.
3) Правоотношения возникают в результате коммуникации, следовательно субъект права должен обладать способностью коммуницировать.
4) Для того чтобы стать субъектом правоотношений недостаточно просто уметь коммуницировать, необходимо иметь желание стать субъектом правоотношения и на основе этого желания добиться признания своей правосубъектности. (Выразить волю — прим. ред.)
Такой подход к праву и правосубъектности можно назвать праксеологическим, так как он рассматривает правоотношения как результат человеческой деятельности.
С точки зрения либертарианства, как политической идеологии, такой праксеологический подход имеет одну проблему. Тиран, руководствуясь данным подходом, может вполне считать себя либертарианцем, а все свои деяния оправдывать тем, что он просто не хочет устанавливать правоотношения со всеми людьми, так же как отцы-основатели, чьи идеи были близки к либертарианству, не хотели устанавливать правоотношения с рабами.
В таком случае либертарианство теряет свой смысл и превращается в исключительно описательную концепцию. Но эту проблему достаточно легко решить. Мы должны сказать, что либертарианство, как политическая идеология, стремиться максимально расширить правовое поле, построенное на признании прав собственности и самопренадлежности, предоставив правосубъектность всем, кто может и хочет ее заполучить.
Но мы заранее не знаем кто хочет, а кто не хочет вступить с нами в правовые отношения, построенные на взаимоуважении прав собственности и самопренадлежности. Поэтому либертарианец, как человек, желающий установить правовые отношения с максимально возможным количеством лиц, должен относится к людям вокруг исходя из презумпции субъектности, то есть относится к тем кто способен установить правовые отношения так, как будто они хотят это сделать, пока не становится понятно, что это не так.
Иными словами нам нужен «принцип неагрессии», именно принцип, а не договор, который предлагает Михаил Светов. Контрактный НАП плох тем, что он затрудняет нам устанавливать либертарианские правоотношения с людьми вокруг, ограничивая круг лиц, которые могут стать субъектами либертарианского права людьми, которые знают где и как им нужно подписать этот НАП. А как либертарианцы мы не должны искусственно ограничивать возможность людей стать частью либертарианского правового поля.
Автор статьи: Никита Сергеевич