Исходя из анализа, мы можем выдвинуть гипотезу о том, что ряд направлений в греческой мысли и греческой культуре, начиная с первых интенсивных контактов греков с иранцами в Анатолии, могли иметь Иранское происхождение. Сами греки охотно
это признавали, приводя многочисленные рассказы о путешествях первых греческих философов к мудрецам Востока, среди
которых многократно упоминались Заратуштра и его последователи маги. Фигура Заратуштры приобрела у греков мифологические черты и была интерпретирована в эллинском ключе и довольно далеко ушла от тех сведений, которые мы имеем об иранской культуре и Религии, но сам факт является чрезвычайно красноречивым: часто Заратуштру называли «первым философом» и возводили именно к нему истоки философии и религии. Эта легенда дожила до европейского Ренессанса и была в ходу еще у итальянских платоников Флорентийской школы. Как бы то
ни было, у самих греков существовала традиция возводить истоки философии и религии к иранцам и зороастрийским магам. Впрочем, параллельно существовали другие версии финикийская и египетская. Если мы признаем за этой идеей иранского следа в греческой культуре определенные основания, что было бы вполне логично, несмотря на фантастические подробности и хронологические неувязки, которыми полны греческие рассказы о магах, то с учетом ноологических и структурных замечаний мы можем выдвинуть ряд гипотез относительно того, в чем именно это иранское влияние могло выразиться. Прежде всего следует обратить внимание на то, что индоевропейское начало и, соответственно, трехфункциональная модель общественного устройства в иранской культуре выражены намного более контрастно и обостренно, чем в греческой. Иранцы как мидяне, так и персы, и тем более остальные иранские племена, пребывавшие в еще более архаическом состоянии, — были носителями индоевропейской культуры в более чистом виде, нежели эллины, глубже связанные с матриархальными до-индоевропейскими обществами Средиземноморья и успевшие вобрать в себя значительное число матриархальных гинекократических мотивов. Поэтому иранские мотивы должны были резонировать с индоевропейскими мотивами в культуре эллинов, укрепляя и поддерживая Их Так, весьма показательно, что мидийские завоеватели Анатолии, столкнувшиеся с греческими обществами Ионии, опознали
в эллинском Аполлоне световое божество Ахура-Мазду и отчасти отождествили их, а в девственной богине Артемиде, сестре Аполлона Ардви Суру Анахиту.
Иранские влияния могли активно проникать в Ионию, а оттуда в континентальную Грецию еще до того, как Кир II Великий включил греческие полисы Анатолии в состав своей Империи. Но завоевания самого Кира приходятся именно на VI век до Р.Х, когда в Древней Греции собственно и зарождалась философия. Среди философов досократиков мы можем идентифицировать Иранские влияния меньшей мере у двух из них у Ферекида и у Гераклита. В случае Ферекида, как мы имеем дело с классической патриархальной индоевропейской моделью теологии, в основе которой лежит представление о вечно мужском небесном божестве, существующем прежде всех других (что контрастирует с более матриархальной версией гесиодовского мифа, где вначале существует Хаос и темные хтонические божества, затем земля и лишь потом с Урана берет начало цепочка божества) Вполне по-ирански Ферекид описывает битву сына Заса-Зевса Кроноса с Мировым Змеем, Офионом, и акцент на титаномахии, лежащей в основе творения, также вполне соответствует зороастрийской парадигме войны Света и Тьмы. Если это влияние действительно имело место, то это может быть фундаментальным аргументом, поскольку именно к Ферекиду восходит линия Пифагора и далее Платона, то есть всей солярной вертикальной жестко
патриархальной версии эллинской философии. В таком случае
платоновский мир идей может быть переложением иранской идеи о духовном мире менок, мире Ума, сами парадигмы-эйдосы можно рассмотреть как аналог зороастрийской теории рату, (небесного) образца, возглавляющего серию дальнейших проявлений, а платоновское учение о крылатой душе и о воинстве божества скачущих по небу на колеснице, оказывается версией темы фраварти, крылатых световых существ, нисходящих в тела людей для участия в финальной битве. Гораздо сложнее ситуация с Гераклитом, родившимся в ионийском Милете как раз в эпоху Ахеменидов. Гераклит жил под властью Персов, и вполне логично, что Персидская культура оказывала определенное влияние на тех, кто оказался в поле ее воздействия. С одной стороны, параллели с зороастризмом у Гераклита настолько многочисленны, центральность стихии огня, эсхатология, циклология. Структурно философия Гераклита действительно содержит много Иранских элементов. И это позволяет говорить о прямом влиянии иранского влиянии на христианскую традицию добавить к этому еще и иранское влияние на поствавилонский иудаизм последних пяти веков до Р.Х