В девяностые годы меломаны были очарованы техническим прогрессом, который был показательно воплощён в изобретении компакт-диска. В сравнении с ним и возможностями CD-проигрывателей все остальные носители воспринимались, как громоздкие (винил), непрактичные (пленочные бобины), некачественные (кассеты) и недолговечные (все, вместе взятые). Компакт-диск в противовес остальному был звучным, функциональным, надёжным и очень красивым. Буклет его, конечно, уступал в детализации конверту пластинки, но давал возможность впихнуть в коробку многостраничный буклет с кучей картинок и информации.
Единственным сдерживающими фактором для массового распространения CD в те времена была его приличная стоимость. Настоящий импортный компакт стоил у нас порядка 20 долларов, и это действительно было много. Но ценовой барьер преодолевался двумя способами.
Первый - возможность удобного даже в домашних условиях тиражирования записей на все ещё ходившие в обороте аудио-кассеты. Некоторые предприимчивые товарищи сделали на этом настоящий бизнес, открыв в местах массового скопления людей небольшие ларьки, в витринах которых высились стопки кассет с напечатанными на ксероксе названиями альбомов и списками песен.
В зависимости от места, ассортимент принципиально отличался. Около вокзалов доминировала попса, русский рок и тяжмет вместе с олдовым мэйнстримом. В культовых точках, типа Пушкинской, 10, баловались инди и альтернативой. Там можно было зацепить как и романтично-беззубых The Cure, так и брутальных Einsturzende Neubauten вместе с энергично-однообразными Nitzer Ebb или Die Krupps. Кстати, по иронии судьбы именно владельцы попсовой точки у Финляндского вокзала стали владельцами большого и популярного у меломанов музыкального магазина «Сайгон», открытого на месте одноимённого культового кафе. То есть в самом центре города, на углу Невского и Владимирского.
Возможность быстрой переписи с компакта на кассету дала толчок ещё одному сервису того времени - пунктам проката CD. Я около двух лет исправно ходил в небольшой подвал, с экспертами-меломанами за прилавком. Руководствуясь их рекомендациями, набирал за один заход стопку дисков и потом убивал вечер, копируя альбомы на кассеты и - главное! - аккуратно переписывая из буклета в тетрадь тексты песен. Если я и научился хоть как-то английскому языку, так это именно благодаря данному ритуалу.
Наличие толстого буклета с текстом, а также ощутимое на слух лучшее качество звука отличало фирменный компакт от пиратского. Ещё их отличала цена - 2-3 доллара против тех самых баснословных двадцати. Распространение пиратских копий и являлось тем вторым способом преодоления ценового барьера.
Но для нас, молодых и небогатых тогда людей, ни качество звука, ни отсутствие жирного буклета, не являлось причиной отказа от «пиратки». Мы вполне радостно ее покупали, когда находили что-то интересное. Но вот найти это что-то было огромной проблемой, потому что пираты в погоне за быстрой, легкой и гарантированной наживой не эстетствовали, а копипастили проверенную массовую музыку. Их можно понять: Uriah Heep и Enigma раскупались много, быстро и уверенно, а случайно, по какому-то недоразумению выпущенный пиратский вариант альбома Vs от Pearl Jam мог пылиться на полках годами.
В какой-то мере пиратские магазины служили всем нам ещё и физическим воплощением несуществовавшего тогда в России журнала Billboard. Резкое появление в слушательских чартах обязательно ознаменовалось появлением компакта артиста в дешевой народной версии. Так на моих глазах в разное время обосновались в топах Cranberries, Coldplay, Garbage. При том, пираты умудрялись иногда опережать интерес русских медиа к артистам на несколько месяцев.
Так, например, случилось с первым альбомом Coldplay. Его уже вовсю сметали с прилавков. И я помню, как уговаривал музыкального редактора Радио Ностальжи, которое только-только сменило формат и пыталось транслировать в эфир модную и мелодичную музыку, поставить в прайм-тайм заглавную песню альбома. Редактор был неумолим и называл песню шнягой, тягомотиной и свидетельством культурного заката. Лишь спустя полгода, когда голос Мартина звучал из каждого тостера, Ностальжи сдались.
Так вот, скудный пиратский ассортимент вполне удовлетворял массового слушателя. Но для истинных ценителей, а в тот момент - момент мощнейшего культурного взрыва и повышенного интереса к независимой музыке - их было действительно много, единственным способом утолить информационный и эмоциональный голод стали магазины фирменных компактов. Тот факт, что таких мест было в городе очень мало, только прибавил к их статусу культовости.
Если память мне не изменят, в Петербурге конца девяностых не было и десяти подобных магазинов. Но даже из этого количества особенно ярко выделялись два: технологичный, организованный по американской системе магазин «Мьюзик Шок» и чуть позже появившийся, кондовый, прилавочного типа «Сайгон», который брал другим - расположением и памятью места.
Первый был открыт Олегом Тиньковым на месте его собственной квартиры. Второй - тремя армянами, случайно заполучившими невероятно сладкие арендные условия в здании будущей гостиницы Radison SAS. Собственно, именно факт затяжного строительства этого отеля в сочетании с человеческим фактором и позволили проекту состояться. Человеческий фактор явился в виде управляющего делами объекта на время строительства энергичного и очарованного искусством авантюриста Димы Дадонова. Будучи зятем совладельца здания, Дима уговорил его на время реконструкции отдать задешево первый этаж под большой магазин музыки и кино. Реконструкция затянулась года на три, и на этот период хозяевами «Сайгона» стали Вачик, Хачик и Андрей.
Так случилось, что мне довелось поработать в обоих этих местах в качестве старшего продавца. Мне удобно их сравнивать. Они были очень разные. И оба были невероятно кайфовые. Но это следующая история.