Самое сложное это начать. Легко рассказывать о месте, где бывал десятки раз. Нетрудно поведать историю, если она имела место быть в незнакомом городе.
Но со мной никогда ничего не происходит. Ко мне не пристает полиция, меня не трогают гопники, я легко нахожу общий язык с большинством окружающих меня людей. Проводники в поездах разрешают курить, таможенники равнодушны к моим вещам, а соседи по вагону могут впасть в ностальгию и рассказать истории из юности. Можно, в конце концов, историю выдумать, но выдумывание историй лежит в другой плоскости, нежели писанина в ЖЖ.
Что я знаю о Владикавказе? Зачем вообще я куда-то еду? Поставить галочку на карте, что вот и там-то я был? Обронить словно невзначай в разговоре, что я прогуливался по центру Владикавказа, и меня посетила какая-то умная мысль? Но Владикавказ не то место, которое ласкает слух большинства моих собеседников.
Вообще слово «Кавказ» вызывает странные ассоциации у моих знакомых. Знаете ведь эту мантру «хватит кормить Кавказ»? Никогда не задумывались, откуда взялся этот гной национализма в головах? По-моему всё очевидно. С одной стороны наши националисты, а с другой идеи ваххабитов. Разделяй и властвуй, ну и не забывай сеять идеи национализма. Я и раньше-то понимал, что никто меня не съест на Кавказе, а уж теперь и подавно не верю всем этим сказкам. Зачастую человек, рассуждающий о вредительстве Кавказа, не понимает о чем идет речь. Что такое Кавказ? Какой именно Кавказ не надо кормить? Дагестан? Осетию? Чечню? Может быть, речь идет об ингушах? Или карачаевцах? Что такое-то этот абстрактный Кавказ, который не надо кормить? Все эти люди не знают географию и историю своей страны. Трусы и предатели.
Кавказ это уникальное место, где сплелись десятки народностей. Кавказ это то место где обязательно нужно побывать. И Кавказ это то место где я себя чувствовал уютно.
Вот парадокс. Я был условно своим в Азербайджане, абсолютно чужим в Грузии, но как только пересек границу, сразу почувствовал себя дома. Особенно остро я почувствовал это вечером в гостиничном ресторане. За соседним столиком гуляли осетины и если убрать легкий акцент, то я мог бы подумать, что нахожусь в родном Орле. Мы все разные и одновременно до головокружения одинаковые. Когда музыканты заиграли песню Серова: «Я люблю тебя до слез», то слова знал и я, и гуляющие за соседним столиком осетины. Когда они чокались рюмками и пили за здоровье, я понимал, что похожие сцены можно увидеть хоть в Воркуте, хоть в Иркутске. Можно много рассуждать о самодостаточности каждого народа населяющего Россию, более того я не отрицаю, что есть везде свои культурные особенности, но есть и нечто объединяющее. Нечто такое, что нельзя потрогать руками и оформить в национальную идею. Нечто такое, что нельзя повесить в виде агитационного плаката. Нечто такое, что не понять никогда человеку, не живущему в России.
Отвлекусь от своих рассуждений и покажу памятник Коста Хетагурову. Вы не знаете кто это такой? Да, ладно, бросьте. Стоит, как минимум прочесть его стихотворение «Мать сирот». Один из самых сильных стихов, что мне доводилось читать в своей жизни.
Картинки из центра с типовыми постройками.
Армянская церковь Святого Григория Просветителя. Конец 19 века.
Набережная Терека.
Памятник основателю селения Дзауджикау. Так называлось это место до Владикавказа. Основатель как я понял абстрактный. Виды от памятника прилагаются. Кстати учитывая, что гуляли мы по центру Владикавказа первого мая, то количество полицейских зашкаливало на улицах. Часть моих знакомых патологически боится полицию. Точнее не полицию, а фотографировать при них. По-моему это полная ерунда. Образ «мента» из 90-х сидит в головах, а время-то поменялось. Время оно беспощадно идет вперед. Никто из десятков полицейских не обратил на меня внимания. Единственный раз во Владикавказе, когда ко мне обратился полицейский был возле ж/д вокзала.
Семен Митрофанович Штыб. Пламенный революционер, жизнь которого оборвал обычный грабитель.
Административное здание. Определяется всегда безошибочно. Любой житель России инстинктивно знает, где сидят чиновники. Советские коробки имеют общие черты.
Нарды. Странно, но я не умею играть в них.
А вот Георгий Димитров. Болгарский Ленин.
Еще пара зарисовок из Владикавказа.
Церковь рождества пресвятой богородицы на осетинской горке. 1823 год. Когда-то в этом районе была крепость. Церковь единственное уцелевшее строение с территории крепости. Храму кстати повезло. В свое время большевики затевали тут реконструкцию, но к счастью местные жители отстояли храм. Вот она гражданская позиция. Отстоять храм, а не бегать по площадям с неясными требованиями как сейчас модно у либералов.
На сегодня, пожалуй, хватит.
