12 декабря 1586 года умер Король Польский и Великий Князь Литовский Стефан Баторий, один из высокочтимых на Украине и в Беларуси правителей Речи Посполитой.
В связи с этим, в Европе образовалась весьма завидная вакансия на королевский трон. Поскольку трон в Королевстве Польском был выборный это привело в движение различные группировки, как в самом королевстве, так и за его пределами. Не осталось в стороне и Московское царство.
Среди трех наиболее вероятных кандидатур на польскую корону был и московский царь Федор Иванович.
В самой Польше борьба велась между двумя группировками. Одна стояла за герцога Австрийского Максиммилиана, вторая за племянника Стефана Батория, сына шведского короля Иоана Третьего, Жигимонта Ваза.
Шляхта Великого Княжества Литовского, в большинстве, поддерживала кандидатуру царя Федора. Причиной этого стало усиленное проникновение католичества, на белорусские земли, а так же желание польских магнатов заполучить завоеванные и лишившиеся своих владельцев, в ходе, опустошительной для Беларуси, Ливонской войны, земли.
Главным лоббистом кандидатуры московского царя стал Лев Сапега, подканцлер Великого Княжества. Зимой 1587 года Сапега, Криштоф Радзивилл и еще несколько влиятельных сановников, принимали в Вильно, царское посольство. Там, боярином Ржевским, им были вручены царские грамоты, к белорусским магнатам, где была высказана просьба избрать Федора, на королевский трон.
Ответное посольство, во главе с князем Огинским, направилось в Москву весной. Посольство должно было обсудить условия, на которых Великое Княжество Литовское, соглашалось на избрание Федора королем Польским, а так же передать царю приглашение на электоральный Вольный Сейм.
Выехать из Москвы, царь Федор не осмелился и отправил, вместо себя посольство. Туда вошли боярин Годунов, князь Троекуров и дьяк Щелкалов.
На переговорах в Варшаве, московские послы, повели себя совершенно не дипломатично. Оказавшись в совершенно чуждой для них среде, они неадекватно реагировали на сложившиеся в Речи Посполитой реалии. Действовали послы с позиции сложившейся в Москве системы правления и высказывали полное недоумение тому, что царь должен быть чем-то обязан своим выборщикам. Им было совершенно не понятно, как можно требовать от государя, каких-то привилегий и обязательств. По мнению царских послов, государь может оказать милость, пожаловать за верную службу, а может и голову снести с плеч, если ему что-то не по нраву. Между тем время шло, московское посольство, окостенев в своем упорстве, напрасно тратило время и не шло ни на какие уступки, хотя белорусская шляхта обещала поддержать избрание Федора силой оружия. Когда стало окончательно ясно, что договариваться с Москвой бесполезно, белорусская сторона отказалась от поддержки московского царя и заняла на сейме почти нейтральную позицию. Правда с некоторым перевесом в сторону Сигизмунда Ваза, который и был избран на польский трон.
Интеграционные процессы, в мировой истории, проходили и проходят постоянно, Иногда это естественные процессы, иногда — противоестественные. Иногда они происходят совершенно логично, иногда наоборот, там где ход истории подталкивает страны и народы к единению, происходит совершенно противоположное.
Не прояви московское посольство, такой твердолобости, окажись царь Федор русским Генрихом Наваррским, история России могла бы пойти по другому. Ведь после избрания (даже чисто номинального) Федора на польский трон, исчезли бы барьеры, между Московским государством и Речью Посполитой и европейскими государствами, соответственно. Москва могла бы получить долю писанных законов, толику шляхетской демократии и хотя бы малую часть европейского просвещения. Возможно тогда бы московское дворянство превратилось бы в настоящее привилегированное сословие, а не именовалось бы, в обращениях к государю, уничижительно-покорными эпитетами. Они могли бы превратиться из холопов государевых, Ивашек, Васяток в людей чести и достоинства. Не было бы в России крепостного права, в его самой отвратительной рабской форме. Тогда возможно, столетие спустя Петру Первому не пришлось бы сводить в могилу половину населения страны, чтобы провести свои реформы.
История, как все знают, не любит сослагательных наклонений. Но, видимо, именно в этот период произошел окончательный разрыв между белорусским и современным русским народами. Под руководством Льва Сапеги, в Великом княжестве Литовском, Жамойтском и прочее, был принят Стаут, своеобразная средневековая конституция, утвердившая права белорусской шляхты. В противостоянии католичеству, на территории Беларуси, была создана собственная, довольно оригинальная униатская церковь.
Не сумев создать союз двух народов дипломатическим путем, Московское царство пошло путем азиатским. Последовала череда кровопролитных войн. Но потребовалось еще двести лет военного противостояния, чтобы окончательно уничтожить не только Великое Княжество Литовское, но и всякое упоминание о нем. В 1840 году, царским указом было запрещено упоминание в официальных документах названий «Беларусь» и «Литва». Последнее восстание на территории Польши и Беларуси произошло в 1863 году. Именно тогда Огинский написал свой знаменитый полонез, который в России известен, как «полонез Огинского», а в Беларуси под свои оригинальным названием — «Прощание с Родиной».