Для встречи с легендарным баскетбольным тренером Евгением Гомельским не нужно искать какой-то повод. Его фирменные байки, истории и авторитетное мнение всегда актуальны. В нашей беседе мэтр рассказал о полублатном лексиконе современных тренеров, оценил фильм «Движение вверх», вспомнил, как его воспитывал брат и раскрыл свой главный секрет.
- Евгений Яковлевич, как вы оцениваете старт Евролиги для российских клубов?
- Сейчас рано говорить о каком-то старте (беседа состоялась 24 октября 2019 года). Что касается ЦСКА, то он по-прежнему будет бороться за высокие места, несмотря на изменения в составе. Если рассуждать о “Химках”, то не знаю что сказать, пока в ожидании.
- Когда мы увидим этот клуб в «Финале четырех»?
- Я думал, мы в этом году увидим там “Химки”. Но сейчас есть некоторые сомнения. Как Куртинайтис (Римас Куртинайтис - главный тренер “Химок”, прим. ред.) разберется с составом, когда Мозгов поправится?
- “Зенит” дебютировал в Евролиге, уступив в трех матчах из четырех. Чего пока не хватает команде?
- Я думаю, участие в Евролиге третьей нашей команды было, прежде всего, предусмотрено тем, какой это город. Петербург - культурная столица. В 1906 году баскетбол в России появился именно в этом городе. Учитывалось, что в Северной столице высокая популярность вида спорта. А то, что сейчас пока не все получается, это издержки начала турнира. И победа над ЦСКА в Единой лиге ВТБ говорит о том, что есть надежды.
«Зачем мне сражаться? Я сижу на скамейке, машу полотенцем, хлопаю в ладоши»
- Перейдем от баскетбола клубного к сборной. На прошедшем в Китае чемпионате мира мужская российская команда стала только двенадцатой, а в последний раз попадала в призы больше двадцати лет назад. В чем, на ваш взгляд, причины неудач?
- На эту тему можно было бы говорить в трех интервью. Мы шли к тому, что мы сегодня получили, как в мужском, так и в женском баскетболе. Лозунг: “Заграница нам поможет” не срабатывает. Давайте купим легионеров в каждую команду и забудем, что у нас есть российские игроки, которым нужно выступать за сборную. Подавляющее большинство баскетболистов сборной - это не ведущие игроки своих клубов, проводящие минимальное время на площадке. В топовых командах по восемь иностранных игроков. Еще для меня печально, что у российских клубов иностранные тренеры, которые не работают с резервом. Появилась целая плеяда молодых людей, которых устраивает скамейка запасных с хороших контрактом. Зачем мне сражаться? Я сижу на скамейке, машу полотенцем, хлопаю в ладоши, радуясь результатам, которые показывает команда. Пусть играют американцы, сербы. У таких ребят нет психологии победителей.
- А как же успех Дэвида Блатта?
- Его я знаю еще по Израилю и “Динамо”. Он действительно хороший и грамотный тренер, умеющий находить контакт с игроками. Но надо вспомнить, был бы Блатт тренером чемпионов Европы, если бы в команде не было Кириленко, Хряпы, Холдена?
- Ждем следующего звездного поколения?
- Во-первых, есть много хороших ребят и девчонок в нашей стране. И высоких, и длинноруких и хорошо двигающихся. Но как им пробиться в топовые команды? Где себя проявить? Сидя на скамейке никогда игроком не станешь. Важно доказывать на площадке. Уезжать за границу? Кто-то так делает.
- Это хорошо для игроков?
- Я бы не сказал. Самое плохое, что они не востребованы в своей стране.
- В каком состоянии сейчас, на ваш взгляд, находится детский баскетбол в стране?
- Россия как ни одна страна Европы богата талантами. Много высокорослых ребят. Проблема - тренерский цех. Во время развала Союза мы потеряли много специалистов, которые не только любили свое дело, но и уважали детей. Сегодня на семинарах я поражаюсь лексикону тренеров. Как будто они разговаривают полублатным, полухулиганским тоном. Эта культура мешает многим стать не только тренерами, но и людьми. Если ты не уважаешь детей, то зачем ты пошел в эту профессию? Иди к станку, иди в шахту. И второй момент: куда идти дальше? Есть разговоры: “Талант пробьется”. Талант пробьется, если его поддерживать, если будет доверие.
- Что нужно, прежде всего, сделать, чтобы изменить ситуацию?
- Я бы сократил количество иностранных тренеров в нашей стране. У волейболистов шесть человек на площадке. Из них может быть только два легионера.
- Училище олимпийского резерва имени Александра Гомельского может быть в этом смысле образцом?
- Сначала оно ориентировалось на девчонок. В последние годы появились мальчики и очень даже неплохие. Сизов Валерий Николаевич и другие тренеры ведут серьезную работу. Из четырех первенств России по разным возрастам три выиграло училище. Я знаю руководителя Перекрестову Елену Вячеславовну. Она любит только первое место, борется за результат и ждет показатели. В УОРе есть не только баскетбол, а также фигурное катание, плавание, пятиборье. Был в вашей школе (УОР №1, прим. ред.) – это огромное хозяйство. Как здорово, что здесь есть что показать, на кого равняться.
«Давайте признаемся – в финале олимпиады-1972 против нас играла студенческая команда Соединенных Штатов»
- Победа советской сборной на олимпиаде 1972 года в легендарном поединке с США. В той команде играл ваш подопечный Александр Болошев. Помните свои эмоции после броска Александра Белова?
- Александр Болошев был не только замечательным игроком, но и прекрасным парнем. Я тогда был еще молодым человеком, мне еще не было 80-ти лет. И тогда мой первый воспитанник оказался олимпийским чемпионом. Помню комментарий Нины Ереминой о трех секундах. Эти события были показаны в картине “Движение вверх”.
- Как вам эта лента?
- Во-первых, эта картина – художественный фильм, и в ней возможны различные неточности. Меня покоробило, что сделали перебежчиком Паулаускаса (Модестас Паулаускас капитан сборной СССР, олимпийский чемпион 1972 года, прим. ред.), который хочет сбежать за рубеж. Этот парень - честнейший человек, советский в душе и настроении. Как можно говорить, что он какой-то перебежчик? Я думаю, что неспроста супруги Кондрашина (Владимир Кондрашин тренер олимпийской сборной 1972 года, прим. ред.) и Белова (Александр Белов олимпийский чемпион 1972 года, автор победного броска в финале олимпиады-72, прим. ред.) были категорически против выхода этой картины. Но фильм получился хороший, захватывающий. Мы просматривали его с федерацией баскетбола. Со мной рядом сидела женщина, которая не знала историю этого события, и когда американец бросал штрафные, она кричала: “Не попади, промажь”. То есть фильм ее захватил. И надо отдать должное актерам. Я был в нескольких городах, подсказывал и консультировал по созданию этого фильма.
- Как тогда страна отреагировала на историческую победу?
- Эйфория была большой. Олимпиада оказалась скандальной. Террористы захватили израильскую сборную. Не заметить расстрел и митинг было невозможно. К большому сожалению, по политическим причинам команды СССР на нем не было. Я не хочу все-таки принижать ту победу, но давайте признаемся - против нас играла студенческая команда Соединенных Штатов. Они посчитали, что студенты тоже выиграют у русских, но просчитались.
- Мальчишки после этого побежали в секции по баскетболу?
- Я думаю, что да. И после фильма “Движение вверх” тоже.
“Что ты наделал, что же ты за чудак”, - сказал мне брат, когда я не дал ему взять титул
- Вы играли в ленинградском “Спартаке”. В 2014-м команда прекратила свое существование.
- Я воспитанник детской спортивной школы “Спартак”. Эта команда была олицетворением Питера. Был выдающийся Белов - и подносчики снарядов, которых нельзя было назвать выдающимися. И Кондрашин - скамеечник, который мог хорошо выпустить человека на замену, взять тайм-аут. Белов в то время был единственным, кого пригласила НБА. Я был свидетелем такого разговора: в 1976-м году великий баскетболист Билл Расселл спросил можно ли сделать интервью с Сашей. Александр обратился к руководству делегации и ему разрешили. И вот когда команда садилась в автобус, Кондрашин толкнул Белова в салон, сказав: “Никакого интервью и разговоров быть не может”.
- Ваш брат Александр Гомельский начинал свою тренерскую карьеру в ленинградском «Спартаке». Насколько сильное влияние он оказал на ваше будущее?
- Мне очень повезло родиться через одиннадцать лет после брата. Выбирать профессию мне уже не нужно было. Да, мы маленькие, да, не очень высокого роста, но упорные. Я часто брату подражал. В первые годы моей жизни он был мне больше отцом, чем братом. Во время войны мы уехали из блокадного Ленинграда. И когда уже вернулись, если в школе я вел себя неприлично, он уверенно зажимал мою голову между своих колен и хорошо проходился ремнем по моим ягодицам. Так что все было в порядке, воспитание было хорошим.
После школы я поступил в Риге в институт, в семье тогда было сложное материальное положение и я жил у Саши. Выступал за команду вуза и все время думал, как бы ни подвести брата.
Ведь мы единственные братья в мире, которые привели свои команды к золоту олимпиад и занесены в зал славы ФИБА. Я всегда помнил, какую фамилию ношу и как нужно себя вести.
- Вам приходилось играть против Александра, когда вы возглавляли “Динамо”, а ваш брат ЦСКА.
- Как-то за пять туров до окончания чемпионата страны ЦСКА мог нас обыграть и завоевать золотые медали. Но победили мы. После матча он мне руку пожимать не стал. Потом позвонил, и я выслушал много приятных цензурных в кавычках слов. “Что ты наделал, что же ты за чудак”, - кричал он. А потом через два часа перезвонил и говорит: “Женя, ты знаешь, мы в очередной раз показали, что никаких хитрых моментов у нас быть не может, мы всегда боремся за победу».
- Первой реакции такой от брата не ожидали?
- (Улыбается) Ожидал сто процентов.
- Вы работали с мужскими и женскими командами. В чем принципиальная разница?
С женщинами большое значение нужно уделять психологии. Иногда мужчине можно сказать не всегда цензурное слово. С женщинами всегда нужно помнить и думать, что ты говоришь и кому ты говоришь. Я уделял психологии большое значение и считаю, что в этом преуспел.
«Папа, спасибо за Израиль, но я хочу в Москву»
- У вас был период, когда вы приняли решение уехать работать за границу. Насколько легко далось такое решение?
- Меня заставили это сделать. Мало кто знает - мы с Капрановым (заслуженный тренер СССР Вадим Капранов, прим. ред.) ехали на олимпиаду в Барселону в 1992 году уже освобожденными от сборной России. Тренеры собрались накануне олимпиады в бане и между собой решили, что команде больше ничего не светит. Зачем нас оставлять в сборной, если грядут серьезные перемены? На Играх ко мне подходили руководители разных клубов. Израильтяне очень хотели заполучить моего брата. Но в итоге в Израиле оказался я. Когда только приехал в страну, через каждые три метра слышал или русское слово или русский мат.
Мы тогда попали в восьмерку сильнейших команд Европы (Евгений тренировал женскую команду «Элицур», прим. ред.). У меня был контракт на пять лет, но через два года мой сын, который в 15 лет играл в израильской сборной по водному поло, сказал: «Папа, спасибо за Израиль, но я хочу в Москву». Дочь в Бельгии работала, а жила в Москве. Не хотелось разрывать семью, и я тогда собрал команду, объяснил ситуацию и уехал.
- Вы не раз отмечали, что для вас важно говорить с игроками на одном языке.
- Мы ходили с женой в ульпан (школа по изучению иврита, прим. ред.). Ведь не ко мне в Москву приехали игроки Израиля, а я приехал к ним работать. Через семь месяцев я уже начал проводить тренировки на иврите и заметил, что никто не пытается изменить мой акцент, или неправильные слова, наоборот - девчонки были рады, что я отношусь к ним и к их языку с уважением. До сих пор, когда встречаю израильтян, пытаюсь разговаривать с ними на иврите.
- В 1998-м женская сборная России под вашим руководством завоевала серебро чемпионата мира. Какой была задача перед началом турнира, и удалось ли ее выполнить?
- Тогда подобрался мощный состав, и мы знали, что сможем дать бой американкам. Могли стать и чемпионами мира, но когда мы вели в счете, американка забила подряд три трешки. Но серебро было завоевано в достойной борьбе. Многие зрители поддерживали нас. Американки тогда вели себя слишком самоуверенно, и хотелось «дать им по носу», но не смогли.
- Евгений Яковлевич, раскройте ваш профессиональный секрет.
- Самый главный секрет - оставаться тем, кто ты есть. И важно понимать юмор – это часть нашей жизни, он может сплотить и когда надо настроить. Все секреты в моей жене. Я единственный Гомельский - у кого одна супруга. Мы прожили вместе пятьдесят пять лет. Я горжусь тем, что я подкаблучник. Приходишь домой и обстановка у тебя самая дорогая и лучшая. Она мне позволяет быть человеком и продолжать жить.
Дмитрий Мирский