Пришла с юга. Оттуда, куда ушёл головной дозор. Вначале был слышен едва различимый гул, который довольно быстро окреп и вырос до гулкого топота множества копыт. Тяжёлая латная конница шла вдоль берега, шла в плотных атакующих порядках, всё ускоряясь. А со стороны степи заходили с гиканьем привычные кочевники, отрезая стан от табуна.
Рамир, услышав во сне недобрый гул, подскочил и принялся судорожно натягивать одежду.
- Боронись! - Раздалось снаружи. - Браты, к оружию!
Отец, схватив лук и перевязь с мечом, в одних портках выскочил из шатра.
Степичи, без лошадей, застигнутые врасплох, пытались спешно выстроить оборону.
- Ладомир! С копьми — на юг! Выстраивайте заслон из телег! - Зычно командовал Кан. - Самир, с луками — на басурман!
Рамир выбрался наружу и всё видел. Видел, как родичи, почти безоружные, безбронные, пытались выставить строй с копьями против тяжёлой конницы; видел и как смели и разметали латники хлипкий строй защитников стана. Выстроить заслон они так и не успели. Слышал, как кричали умирающие под конскими копытами, слышал, как премерзко хрустят ломаемые человеческие тела, когда в них на полном ходу врезается закованный в сталь боевой конь; с каким противным хлюпом копьё разрывает человеческую плоть.
А в степи пешие родичи вступили в смертельную дуэль с конными стрелками кочевниками-басурманами. Вдруг, из сонма ворогов выскочил длинноногий белый боевой конь и устремился к стану. Прямо на ходу ему на спину, без седла, без узды, вскочил человек. Дёрнулся, как от удара и, припав к гриве, помчался к стану, к их шатру. Отец.
Вид и его, и коня был страшен — конь с окровавленной мордой, рассечёной раной на плече и стрелой, торчащей из бедра, хрипел, разбрасывал пену и яростно рвал землю копытами. Кан с огнём боевого безумия в глазах и также пронзённый стрелой, которая, пробив левую руку, скрылась в глубинах тела. Боли он сейчас по всему не чувствовал, но был обречён и сам это отчётливо понимал. Мать побледнела и стала медленно оседать.
- Уходите! - Крикнул отец. - Спасайтесь! Нам их не остановить! Развернул было коня, но остановился.
- Рамир, сынок, - он бросил к его ногам свой лук, отстегнул пояс с боевыми сумами и пустыми ножнами, - ты должен выжить! И донести до Гакана, что в степь пришла беда! И продолжить наш род! Живи!
Ударил коня пятками и помчался в свою последнюю атаку. И тут всё будто ускорилось. Усились все шумы: лошадиное ржание, топот копыт, крики, свист стрел. Белая, как полотно, мать вскинулась, гордо вздёрнула подбородок, нырнула на какое-то мгновение под полог шатра и вернулась со своим снаряжённым луком и тулом стрел за спиной. Она окинула взглядом общую картину сражения — убиения их рода, оценила и приняла решение.
- Уходим! К реке! - Резко, отрывисто скомандовала она.
Меж шатров, тем временем, уже вовсю мелькали чернявые всадники. Кто-то уже спешился и шарился по жилищам сородичей. Заходились первые пожары.
- Вы идите первыми. - Сказала она сёстрам, выбравшимся из шатра. - Идите к реке, уходите на лодке! Что бы ни случилось - не останавливайтесь! Вы должны спастись. И берегите Рамира пуще ока! Вперёд!
Драмира и Любомира подхватили Ветерка и понеслись споро. Он даже охнуть не успел. Матушка бежала позади, Рамир слышал её шаги.
Растерзанные шкуры чьей-то обители, обнажившие длинные деревянные жерди, сквозь которые видна какая-то суета внутри. Женский крик, потом глухие удары, громкая ругань на чужом собачьем языке. Сёстры не останавливаются, хоть и путаются в своих юбках, но скорости не снижают.
Следующий шатёр. Здесь жил дядька Уромир. Старый одноногий лучник. Именно он делал луки всему роду. Сейчас он лежал поперёк входа, уставив безжизненные глаза в светлеющее небо. Рядом лежал его длинный кавалерийский меч. А перед ним в неестественной позе — его внук в окровавленной рубахе и с выражением глубочайшего удивления, застывшем на юном лице. Сёстры промчались мимо.
Сзади топот копыт. Рамиру удалось изловчиться и обернуться. Картина, которую он увидел, запечатлелась в памяти навсегда. За считанные мгновенья, пока сёстры не дёрнули его дальше, он заметил настигающих их двух латных всадников и мать. Она встала на их пути, как истинная жена Кана, сжав губы в тонкую полоску на бескровном лице и глядя сузившимися глазами поверх стрелы. Щелчок тетивы, удар и конник, схватившись за древко, торчавшее из его живота, повалился с лошади. Стрела, пущенная слабой женской рукой, пробила тяжёлый доспех. Видимо, где-то ослабли ремешки, что остриё таки нашло себе дорогу сквозь броню мимо стальных пластин. Просто звёзды так сложились, просто чернявому латнику сегодня не повезло.
Что было дальше Рамир не видел, увлекаемый всхлипывающими сёстрами. Он не увидел, как второй враг, не снижая скорости, занёс меч и обрушил его на матушку и, как та закрылась своим луком... Но куда деревянному луку против стали?
Рубанув мимоходом, латник продолжил путь, настигая беглецов. Но обрыв берега ведь уже виден! А врагов только прибывает — уже не только сзади, но и справа, и слева мчатся.
Драмира. Старшая сестра, красавица-веста, обручённая с богатырём Лютомиром, всунула в руки Рамиру отцовский лук, рыкнула сквозь зубы: «уходите!» и остановилась, развернувшись к ворогам.
Любомира всхлипнула и дёрнула Ветерка за собой. С обрыва слетали кубарем, как получится. Но обошлось без повреждений. Или просто в горячке ничего не почувствовали. Сестрица забросила в лодочку пояс отца и приказала Рамиру, выдернув колышек:
- Давай, Ветерок, в лодку — я толкну!
Мальчик, подняв тучу брызг и полностью промокнув, перевалился через борт. Любомира взялась за нос судёнышка и вошла в воду, выталкивая его. Вдруг, сверху с обрыва раздались родные словена, но исковерканные собачьим языком.
- Нэ тарапыс, красавица!
На краю обрыва пешим стоял чернявый латник, вокруг которого сгрудились низкорослые кривоногие дикие кочевники. Один из них, намотав косу на кулак и оттягивая назад голову, держал,стоящей на коленях, Драмиру.
- Нэ дёргайся! - Сказал враг.
Любомира снова всхлипнула, подняла полные слёз глаза и горячо зашептала:
- Отомсти за нас, Рамирушка. За всех за нас отомсти! Слышишь, поклянись!
И с силой толкнула лодочку.
Латник наверху что-то рявкнул и пара узкоглазых воинов вскинула луки. А Рамир спустя считанные мгновения понял что произойдёт. И, что же вы, гады, делаете, собрался выпрыгнуть из лодки и мчаться спасать сестёр. Он вскочил, опёрся о борт и... свистнули две стрелы. Одна поразила его в кисть руки, пришпилив её к старому дереву, а втораяс силой ударила в плечо, толкнув его назад.
Боль пришла не сразу. Вначале Ветерок даже не понял почему упал. Дёрнулся. И ощутил резкую боль в руке, а потом взорвалось плечо. Запрыгали перед глазами огненные шарики и спрятались в черноте.
Продолжение следует.