Капитан Роберт Патрик Майлс, убитый на фронте 30 декабря 1914 года, 25 декабря писал в письме домой: «У нас тут самое невероятное Рождество на свете. Между нами и нашими друзьями по ту сторону фронта существует никем не организованное и не разрешенное, но тщательно соблюдаемое перемирие… Все началось прошлой ночью – было очень холодно, всюду лежал снег, - но вскоре после наступления темноты немцы начали кричать: «С рождеством, англичане!» Мы, конечно же, им отвечали, и вот уже много людей с обеих стороны вылезли из окопов, без оружия, и пошли навстречу друг другу, на ту самую постоянно простреливаемую нейтральную полосу, за которую идет борьба. Мы сами заключили соглашение о том, что никто не будет стрелять до следующей полуночи».
24-25 декабря 1914 года в самых разных местах Западного фронта происходили удивительные вещи. Несмотря на то, что призыв папы римского заключить перемирие на день Рождества, был отвергнут командованием всех воевавших стран, немецкие, английские, французские, бельгийские солдаты не стали ждать приказов. Они сами выходили из окопов, или же начинали перекрикиваться с противниками, немцы пели «Тихая ночь, святая ночь», британцы – «Земля надежды и славы», - потом люди выходили на нейтральную полосу, пожимали друг другу руки, обменивались подарками. Один англичанин, коллекционировавший пуговицы, собственноручно отрезал две пуговицы от своей шинели и поменял их на две немецких.
Есть сведения о том, что 25 декабря в разных местах на ничейной земле устраивали футбольные матчи, но доказательств проведения «правильных» матчей не найдено, а вот консервную банку гоняли в разных местах – кое-где в этом развлечении участвовало до пятидесяти человек с каждой стороны.
К вечеру 25 декабря братавшиеся разошлись по своим позициям, 26 декабря военные действия возобновились. Надо сказать, что инициатива исходила в основном от солдат. Иногда с ними вместе братались младшие офицеры, а вот старшие по званию с обеих сторон возмущались подобым нарушением дисциплины. Впрочем, не только старшие. Ефрейтор Адольф Гитлер тоже был возмущен происходившим. В тот момент, правда, его мнение никто не воспринимал всерьез.
На Восточном фронте почему-то есть сведения только об одном случае братания на Рождество 1914 года – австрийские солдаты вышли из окопов, и русские пошли им навстречу. Но в целом, похоже, русская армия была не готова к такому поведению.
О Рождественском перемирии 1914 года много писали в газетах, этим событием восхищались, ему удивлялись, однако его практически никогда не смогли повторить. Были попытки заключить еще одно «народное» перемирие на Пасху 1915 года, но в этот момент случаев братания было намного меньше. К Рождеству 1915 года командование с обеих сторон подготовилось и строго запретило солдатам заниматься глупостями. Кое-где, правда, перемирие все-таки произошло.
К концу 1916 года, после страшных мясорубок Вердена и Соммы, озверение было уже очень сильным. С одной стороны, никто уже не хотел воевать, все забыли, ради каких «возвышенных» и очень важных целей их отправили кормить вшей в окопах, но и брататься с противниками, петь с ними гимны и обмениваться подарками тоже не хотелось. Позже начнутся уже совсем другие братания – не для того, чтобы мирно отметить праздник; в 1916-17 годах и на Западе, и на Востоке это будут уже настоящие протесты против войны.
Но эта странная, дружелюбная атмосфера бывших и будущих врагов 24-25 декабря 1914 года практически никогда не повторилась. Что это было? Странный взлет религиозных чувств? Всеобщая тоска по дому? Как они после этого возвращались снова в окопы, чтобы опять начать стрелять по тем, с кем только что вместе пели рождественские гимны или играли в футбол консервной банкой? Приказ есть приказ… Никто не хочет идти под трибунал. А могли бы они взять – и отказаться дальше сражаться? Кто-то ведь вышел первый на ничейную землю, а за ним потом пошли остальные. Что если бы так же кто-то бросил ружье и ушел? Фантазии, фантазии…