У каждого их нас с любой страной мира связаны какие-то ассоциации. Турция для большинства — пляжи и "всё включено", Франция — романтика и забастовки, Италия — пицца...
Сирия — это война и там есть российские военные. Для наших мам Сирия была страной дефицитного у нас текстиля и фиников.
Для меня Сирия страна, где много чего я увидел, узнал, попробовал первый раз. Сейчас Сирия — не для путешествий. Туристической она никогда и не была. За это Сирия мне и понравилась.
Как я туда попал
Первый и единственный раз я оказался в Сирии за два года до войны. Сейчас, когда пересматриваю фотографии, мне становится немного не по себе от того, что не все люди на них пережили войну, некоторые здания остались теперь только на фото и в нашей памяти.
В Дамаск нас пригласила хорошая знакомая Елена — русская, которая вышла замуж за сирийца Ахмада. Познакомились они в России, где он учился. Он, мусульманин по рождению, крестился, стал Михаилом. Сначала в Россию вернулась Елена с дочкой Риммой, которая поступила в университет. С началом войны в Россию приехал и Ахмад. Елены уже нет в живых. Как жаль, что она так рано умерла!
В Дамаск мы прилетели вечером первого января. Накануне в городе даже выпал снег. Мы его не видели, но много о нём услышали — для местных это событие.
Дамаск — город вкусный
Для меня Дамаск, город, где я впервые попробовал ближневосточную кухню. Хумус, мутабаль, баба гануш — арабские закуски в разных вариациях привели в восторг. Без этих "замазок", как называла их Елена, немыслим никакой стол на Ближнем Востоке. С тех пор я тоже готовлю кое-то дома. Из поездок в Турцию или Израиль всегда привожу пару баночек тахинной пасты, чтобы делать вкусные хумусы.
Какой вкусный в Дамаске был лябан! Это что-то вроде нашего йогурта, слегка кисловатый, нежирный и очень свежий. Купить его можно было в любой лавке за углом.
Дамасские лавки — вообще очень вкусная история. Маленькие пекарни где с раннего утра мальчишки пекут хлеб, лавчонки, где моно купить уже варёный нут для того же хумуса — теперь это вспоминается как история их какой-то красивой арабской сказки.
Сирийцы и политика
Во многих сирийских лавках висели портреты президента Башара Асада . В этих портретах, как мне казалось, было мало политики.
Сирийцы жили своей жизнью, любили своих родных, своих детей. Фото на стене — это не от большой любви к Асаду, а потому что так делали все, потому что так было принято.
Дамаск не производил впечатления чистого города. Мусор на улицах, немного беспорядочное движение — это тоже часть жизни этого города, в этом его колорит.
Удивили меня флаги на улицах — потрепанные и местами изорванные, грязные до такой степени, что не всегда можно было разобрать их первоначальные цвета.
Ненависть к Израилю, в отличие от любви к Асадам, была очень искренней. На одной из торговых улочек на тротуаре лежал израильский флаг — каждый проходящий должен был на него наступить. Если от грязи уже невозможно было разобрать изображение, то звезду Давида обновляли синей краской.
Отношение к флагам — тоже показатель: немного притворный патриотизм (грязный флаг своей страны никого не смущал) и ненависть от души!
Героем торговцев тогда стал и иракский журналист, который запустил в Буша младшего ботинок на пресс-конференции. Эту историю они изображали в картинках и вывешивали на витринах рядом со своим товаром.
Сирия христианская
Большинство арабов мусульмане, но в Сирии есть большая христианская община. Два небольших городка неподалёку от Дамаска были местом паломничества.
Маалюля и Сайедная — удивительные места посреди гор и пустыни. В Маалюле были монастырь Фёклы и монастырь Сергия и Вакха. Во время войны Маалюлю захватывали боевики, монастыри были разграблены. Маалюля — единственное место в мире, где говорят на арамейском, на языке на котором говорил Христос.
В Сайедная тоже есть монастырь. Мы приехали туда накануне православного Рождества и оказались в "библейском лабиринте". Это некое сооружение — огромный шатёр, палатка — проходя по которому рассматриваешь сцены из библейской истории. Сделаны они из разного подручного материала — детские игрушки, картон — всё что удалось найти.
Выглядит очень наивно, но разглядывать эти сценки огромное удовольствие. В этой наивности потрясающая искренность и подкупающая откровенность. Кто-то скажет, что это нарушает все каноны, но в любви не может быть канонов. Уверен, те, кто делал этот "лабиринт", любят Господа всем сердцем.
Едва ли я ещё когда-либо окажусь в Сирии. Даже если этой и случится, той Сирии, какой она была в новый 2009 год, мы уже никогда не увидим.