ДЕНЬ ВТОРОЙ
Всё здесь было уже знакомо. Коридоры, палаты, процедурная, ординаторская, несмотря на ранний час, заполнены звуками и людьми.
Лечащий врач, стройный и худощавый мужчина лет шестидесяти, уже ждал. Он хорошо знал ее родителей, дружил с ее отцом, и от этого ему было еще тяжелее, потому что цена ошибки возрастала стократ. Здоровый цинизм врача не мешал искренне восхищаться пациенткой, стойко переносившей болезнь, и мужеством, с которым Она приняла страшное известие. Ему приходилось видеть сильных мужчин, катавшихся по полу и издававших животные стоны после оглашения диагноза. Он не раз вытаскивал с того света людей, пытавшихся самостоятельно поставить точку в своей жизни, узнав, как мало от нее осталось.
Она вынесла всё. Эта молодая, красивая, сильная и смертельно больная женщина вынесла болезнь, лечение, волны надежд на выздоровление, бездонные пропасти отчаяния, и, наконец, приговор. Они сразу договорились, что раньше времени никто ни о чем не узнает. Это Она предложила. Ведь ничего уже не изменить, а ее родителям лучше ничего не знать до самого конца.
Врач встретил ее с улыбкой: воскликнув: «Привет, умница моя, ты чудесна!». Не смотря ни на что, он всегда так ее встречал. Сорок лет он лечил людей, видел множество смертей и волшебных выздоровлений, и точно знал, что моральная поддержка, вера в себя и жизнеутверждающий взгляд на вещи иногда творят чудеса. Только жаль, что очень редко.
– Я посмотрел анализы, всё довольно-таки неплохо.
Он с прищуром посмотрел на нее и подумал: «Что-то изменилось». В ее прелестных глазах вместо уже виденного им страдания, боли, отчаянья, мудрости, пришедшей раньше времени, и ожидания, хуже которого, как известно, ничего нет, появились искорки жизни. Она преобразилась, и, светясь, источала такую радость, что врач и обрадовался, и растерялся. А ведь он знал, что счет идет уже на дни…
Однако говорить с ней об этом было выше его сил.
– Ты сегодня совсем другая, что с тобой?
– Да, вы правы, я другая. Даже не знаю почему. Мне вдруг стало хорошо, и я еще хочу получить что-то от жизни!
– Девочка моя, я очень рад за тебя…
Голос врача дрогнул, он закашлялся и поспешил в свой кабинет.
–Пойду, принесу твои анализы...
Очутившись в кабинете, он подошел к шкафу, и среди батареи бутылок с дорогим алкоголем отыскал фляжку с медицинским спиртом. Плеснул, проглотил залпом, запил водой. Жидкость обожгла горло.
– Господи, помоги ей, умоляю тебя! – прошептал он.
Навернулись слезы, хотя он не помнил, когда плакал в последний раз. Осознание того, что молодая, прекрасная, жаждущая жизни женщина обречена, сломало его.
Утерев глаза, он вышел из кабинета.
– Вот, посмотри, результаты неплохие. Повоюем еще, девочка моя.
Пришла медсестра и увела ее на процедуры.
Выйдя из больницы, Она загляделась в синюю бездонную глубину неба и облака, которые плыли кильватерным строем, гордо, как на параде, выпятив белоснежные манишки парусов.
Тихонько запел телефон. Она чуть не выронила его от радости, увидев незнакомый номер. И не ошиблась.
– Привет! Вы не заняты? Можем поговорить?
– Привет! Конечно, не занята.
«Скоро буду совсем свободна, на века», – подумала Она про себя.
– Как прошел день, что делали? Простите, столько вопросов… Утром я смог удержаться, чтобы не надоедать, а сейчас… Каюсь… Можем встретиться?
– Да, конечно.
– Я буду через пятнадцать минут. Найдете чем себя занять?
– Приезжайте…
У нее снова появилось странное ощущение тепла и дрожи внутри, пугающее и приятное одновременно. «Эй, подруга, ты, часом, не влюбилась ли?» – спросила Она себя. Затаенное и счастливо-томительное ожидание чего-то волшебного, хорошего и светлого, Она не испытывала со времен школьного выпускного бала.
Она присела на скамейку в тихом, залитом майским солнышком скверике. Цветущие кусты сирени наливались жизнью и заявляли об этом своим благоуханием. В лиловом пламени кувыркались синички. Маленькие и славные, они внимательно и с одобрением посматривали на нее, поворачивая крохотные головки. Щебеча, деловито прыгали по веткам, и казалось, что птицы, искренне восхищаясь, обсуждают ее красоту. Нежность их трелей усиливала это впечатление. Она включилась в игру, даря им свои взгляды, и умиротворение окутало ее.
Он подошел, неслышно сел рядом, поздоровался одними глазами и, ничего не говоря, протянул букет тюльпанов с голубыми и серебряными каплями на нежных лепестках. Мгновенно подключившись к ее настроению и приняв его, Он понял, что нельзя нарушать идиллию.
Они смотрели друг на друга, и желание нежно и бережно сжимало их в объятиях, поднимало в воздух, тихонько кружило в весеннем танце любви. Ее нежные губы слегка приоткрылись, еле уловимым вздохом выдавая те удивительные ощущения, которые Она испытывала.
Он осторожно обнял ее, и водопад желания накрыл их с головы до ног.
Дома, в полумраке Он не мог насмотреться на ее прекрасное, совершенное тело. Лунный свет мягко обволакивал его тончайшим шелком своих лучей. Ее прелестная нагота светилась и рассеивала наступавшую темноту. Нежная кожа то согревала руки, то обжигала его и словно подсказывала новые ласки. Нерастраченная нежность и радость обретения любви обрушились и затопили обоих.
Как странно… Они оба были взрослыми, много повидавшими людьми, но сегодня они открывали новые, особенные, удивительные ощущения, поднимавшие их на вершину чувственности. Оба словно заглядывали в неизведанное.
В последнее время из-за болезни Она будто закрылась в раковине, пряча в этом прочном домике свою боль, страдание и страх. Он сумел совершить невозможное: вытеснить жгучую боль, безысходную тоску и глубокое отчаяние.
Мягкими и ласковыми движениями Он словно нежно размыкал перламутровые створки, и Она, как маленький ребенок, снова видела прекрасный и солнечный мир, где ей, пусть и ненадолго, но нашлось место.
Они продолжали наслаждаться друг другом, вкушая божественный нектар любви, желания, и безграничной нежности, которая полностью поглотила их, накрыла и привела на вершину блаженства.
Спасибо, что прочитали. Буду признателен за оставленный комментарий.