9
Чтобы не было совсем уж скучно, развели костерчик. Сначала из Леонида Ильича, потом побросали всякие веточки, шишки, щепу, словом, всякую дрянь, что обыкновенно валяется в каждом хозяйстве к востоку от Вержбоглово. Костерчик был слаб, нежарок, но с нас хватало и такого – всё лучше, чем тьма.
Хотя всё время казалось, что за нами кто-то наблюдает из темноты. Или что-то. Но я свои казалки держал при себе. Мне ведь и в Антарктиде это казалось – иногда, а уж там я был в совершенной пустыне, на сотни километров вокруг ни одного многоклеточного существа. Да что на сотни – на тысячи.
Здесь хоть и не Антарктида, но кто может смотреть на нас? Камеры наблюдения? Ну, если у них автономное питание, то да. А ещё? Ночные зверушки? Пусть смотрят. Нас всё-таки шестеро, причем у меня прабабушка – кореянка. Это я одичавших собак вспомнил. Ага, сейчас. Они, собаки, поблизости от помоек да пищевых свалок обитают, а здесь откуда такие?
Так мы и думали каждый о своём, пока на востоке не стало светать. То есть, конечно, сначала стало светать, потому мы и догадались, что в той стороне восток.
А так что ж… Действительно, старая заброшенная база. Чья, так сразу и не скажешь. Все от начинки зависит, а начинку давно убрали. Остались невысокие, этаж, редко два, бетонные строения, давно не знавшие ни ухода, ни пригляда. Стекла, впрочем, целы, возможно, благодаря заборчику с надписью «Осторожно! Мины!»
И две воронки, натурально от противопехотных мин фугасного типа: небольшие, давно поросшие травой, но кто видел раз – запомнит навсегда.
– Эге! Как бы нам того… не вступить! – сказал Антон.
– Это в партию вступают, а здесь чистая психология – ответил командир.
– И воронки – психология?
– А как же! Для правдоподобия не пожалели пяток зарядов. Или десяток.
Понятно. Лучше здесь не расхаживать. А то ради психологии не только мины не жалеют.
Внутри мы пробыли недолго. От одних дверей у нас не было ключей, а другие ничего за собой не скрывали: старая мебель, которую не стоило и выносить, кабинеты с портретами Горбачёва и той же старой мебелью, в книжных шкафах – собрания сочинения Ленина и только, даже уставов нет. Все забыто навсегда. Наконец, экспериментальный отсек – в смысле, что именно в нём проводили эксперимент. В одной комнате микроволновка, электрочайник, пакет дешевейшего чая в пакетиках, пятилитровая баклага воды. В мусорке бумаги – верно, упаковки от бутербродов. Всё показывало, что сделано за копейки, не всерьёз. Приехал из города, отдежурил смену и уехал.
Наконец, караулка. А вот тут интересно. В смысле – ничего интересного, кроме двух древних автоматов АК-47, что висели на гвоздях, вбитых в стену. Пришел после обхода и повесил. Кроме магазина в автомате никаких иных боеприпасов нет.
Иван дернулся к автомату.
– Не-не, так не пойдет. Кто из вас хороший стрелок? Подчеркиваю: хороший?
Хотя бы сделал тысячу выстрелов, да не куда придется, а в цель?
Таковых не нашлось.
– А я не то, чтобы снайпер, но рядышком, – и взял автомат. Проверил магазин. Патроны не то, чтобы с завода, но и не разболтанные.
– Командир здесь я! – вспомнил Андрей Витальевич.
– Был эксперимент, был и командир. А теперь и не знаю. Вы офицер?
– Старший лейтенант.
– В тридцать три и всё лейтенант?
– Ну, у нас военная кафедра, а так я почти не служил. Два года в научной роте.
– Понятно. У кого ещё есть военный опыт, делимся.
Иван оказался сержантом, механик-водитель. Тож и Антон. Василий – связист. Все – срочники. Кто год отслужил, кто два, Когда призывался. В боевых действиях не участвовали. Ну, понятно. Кабы участвовали, то и продолжали бы участвовать, а не на Марс летать. Хотя бывают исключения.
Второй автомат я отдал командиру. Я б и свой отдал, да вдруг и в самом деле придется стрелять? А тут даже и не проверишь в действии: во-первых, патронов мало, во-вторых, ни к чему шум поднимать.
Во дворе ни легковушек, ни грузовиков, ничего. Только дорога.
По ней мы и пошли. А что еще делать? Ну, еще сгрызли по порции доширака, запивая водой. Кипятку-то нет. А возиться с костром не хотелось. Не медвежатину варим, лапша, она и есть лапша.
Съели тройную порцию, нам не невесомость изображать, а идти невесть сколько. Приправу развели водой и выпили. Хоть и невкусно – холодной-то водой, но соль нужна, а если есть какие-то добавки, если за месяц они нас не убили, значит, сделали сильнее.
И действительно, идти мы смогли. Тощие, лысые, ну чисто марсиане. А у меня и командира ещё и автоматы. Штыки мы отомкнули, и отдали Антону и Ивану. Какое-никакое, а оружие. И нам облегчение.
Через три километра – приблизительно, конечно, – нам повстречался «Пазик». Тот самый, с окнами, прикрытыми фанерой. Он стоял на обочине, и мы было обрадовались: ну, хоть теперь нам объяснят, что и как.
Подошли. Дверцы открыты, внутри никого и ничего. Если и были водитель с пассажирами, то исчезли. Вместе с вещами.
Иван сел на место водителя. Горючего достаточно, ключ на месте.
Кое-как развернулись и поехали по дороге, некогда покрытой серым асфальтом.
Страшил, львов и саблезубых тигров не наблюдалось: фанерные щиты мы сняли, дело не трудное. Сняли, но оставили в салоне.
Через десять километров выехали на трассу пошире. Не федеральную, но всё же.
И здесь увидели множество автомобилей – легковых, грузовых, даже трактора попадались. Все они были припаркованы у обочины, все в полном порядке, по крайней мере с виду, и все – пусты.
Мы остановились, осмотрели «Форд-эксплорер». Садись, да трогай, ключ зажигания в замке. Но Иван вместо этого включил радио.
Тишина. Как есть тишина. Что на FM, что на AM.
– Такие вот дела, – что было у каждого на уме, у командира оказалось на языке.
Правильно, он же командир.