Такой вопрос мне задали несколько человек:)
#60трамвайныхгородов
Номер 3. Тула
В Туле маршруты проложены так, что трамваю почти негде остаться в своем трамвайном одиночестве. Только задремлет он под мерное чу-чух, как с левого борта вынырнет наперерез пузатый альфа-самец с раскосыми глазами-фарами. Только залюбуется новогодней иллюминацией, юркие «корейцы» поспешат обогнать на светофоре, заслоняя своими лощеными боками всю красоту.
Можно, конечно, отправится на окраину города.
Полусгнившие, кое-где подпалённые деревянные дома стыдливо прикрыты растяжками фантомных особняков, которые хочется сдернуть и рассмотреть остатки еще живого кружева наличников.
Сбросив золотистые парчовые наряды, миловидная осень превратилась в обугленную временем ведьму. Черные кости деревьев торчат в разные стороны, влажные темные фасады выпятили проплешины. Серая мгла пытается скрыть безобразные чресла оголившейся старухи. Все светящиеся шары, олени и гирлянды мира не могут заглушить тягучую беспросветную тоску по белому снегу.
Трамвай не метро. Ног недостаточно для сохранения равновесия. Трясет в вагоне нещадно, усидеть еще можно, а вот устоять тяжело. Как пассажиры едут, если все места заняты? Я народ посшибала, пока билеты оплачивала. Потом поняла, что мой телесный баланс под московское метро заточен, а у туляков под трамваи местные.
У водителя за 20 рэ настоящие билетики получила! Вспомнила, как мы счастливый определяли и анекдот рассказала спутникам из советского детства.
Тогда ужесточили билетный контроль в городском транспорте.
«Пробивает пассажир два билета. Его спрашивают:
- А зачем вам два, вы же один едете?
- А вдруг, я один потеряю?
- Так вы можете и второй потерять.
- Да что вы обо мне так беспокоитесь? У меня, между прочим, проездной в кармане.»
У елочного базара встретились с Димой. Он делает прекрасные вещи из дерева: тиса, ясеня, карельской березы. Я забрала у него четыре новогодних игрушки.
Пока он рассказывал, что кроме трамваев мы могли бы посмотреть в Туле, к моим спутникам подошел местный мужик, что-то спросил, они закивали в ответ.
- Кстати, у нас на набережной есть окно в Москву. Будете гулять, загляните.
- И что оно собой представляет?
- Да, точно не знаю! Писали, что какой-то портал.
Распрощались. Я к парням.
- Пойдем?
- Нет, нас попросили елки посторожить, пока мужик по нужде сходит.
Ну, что делать, стоим елки сторожим. Вернулся, спасибо сказал.
А мы поехали на набережную портал в Москву искать. Вдруг так быстрее домой доберемся?
Внутри кремлевских стен взгляду зацепиться не за что, ни трещинки, все «под ноль» отреставрировано и бетонно- стеклянного понастроено. Ни души, лишь одинокая старух бредет к храму нежно-голубому, нарядному, а совсем недавно красным был, обнаженным.
Выходим к маленькой речушке. Идем медленно, фотографируемся то с самоваром, то с пряниками. Неподалеку у рекламного экрана женщина с авоськой стоит неподвижно, а экран живой, что-то там мерцает.
Подошли ближе. Знакомая картина: турникеты на станции метро Тульская и народ вереницей. Понимаем, что это все в реальном времени происходит. Мы видим их, а они нас у тульского кремля. Мы давай руками размахивать, а нам в ответ машут из Москвы. Женщина оживилась.
Наша компания навеселилась в волю и пошла дальше, а женщина еще долго стояла и смотрела, как по ту сторону портала суетливые люди быстро пробегают через турникеты в подземку. О чем думала она, на этой пустынной набережной в моросящей серости надвигающихся сумерек? Может, жалела она их, сосредоточенных и беспокойных, а может завидовала шуму столицы, жизни, наполненной обманчивым смыслом плотного графика.
