НИ УЛЮКАЕВА, НИ ЗАХАРЧЕНКО
Изучая «черный список» чиновников, замечаешь удивительную вещь: в нем нет ни одного медийного имени. Ни бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, заслуженного и достойного во всех смыслах человека, но формально - снятого с должности по статье «в связи с утратой доверия». Ни экс-губернатора Никиты Белых, пойманного с поличным на взятке. Ни экс-министра экономики Алексея Улюкаева. Как пояснили «Комсомолке» в аппарате правительства, в реестр попадают те, кто был уволен в связи с утратой доверия, начиная с 1 января 2018 года. Но не обнаружился в этом списке, к примеру, и осужденный в 2019 году знаменитый «полковник-миллиардер» Захарченко.
- В этом кроется вся специфика реестра. В основном в него занесены люди, занимавшие невысокие должности и попавшиеся на небольших правонарушениях, за которые полагается не уголовная, а дисциплинарная ответственность. Это, так сказать, мелкие сошки. А вот людей, которые обличены реальной властью, – региональных прокуроров или депутатов федерального уровня, в нем нет (организация имеет более ста отделений в разных странах мира и занимается вопросами коррупции). - Конечно, должен вестись общий реестр: и лиц, уволенных в связи с утратой доверия, и тех, что были осуждены за коррупционные преступления. А фактически у нас в этот реестр попадают лишь лица, замеченные в том, что они не задекларировали пару метров недвижимости в своем доме.
На муниципальном уровне уволенным чиновникам, чтобы устроиться на работу, проще всего переехать в другой регион. Всевозможные ФГУП и муниципальные организации хоть и подпадают под антикоррупционное законодательство, но ограничений на прием на работу у них нет. Чиновникам более высокого полета, даже если они были замешаны в уголовных делах, найти новое теплое местечко - вообще не проблема.
- Пример тому экс-министр обороны Анатолий Сердюков, уволенный с госслужбы, но устроившийся сразу на несколько должностей в госкорпорацию. Он хоть и не был осужден, но проходил свидетелем по уголовному делу. Сейчас он не чиновник, но продолжает работать с бюджетными деньгами. А есть случаи, когда люди после того, как были пойманы на коррупции, просто меняли фамилию и спокойно трудоустраивались в госкомпанию, - говорит Илья Шуманов, имея в виду бывшего замруководителя «Росгеологии» Руслана Горринга.
Вначале Горринг был Ганижевым. Но сменил фамилию после того, как его поймали при получении взятки в 5 миллионов рублей и сделали фигурантом уголовного дела. Смена фамилии позволила Ганижеву обнулить прошлое и устроиться на работу в «Росгеологию» (правда, в итоге он попался на новых махинациях и сейчас в СИЗО).
Бывает, что суд запрещает чиновнику, осужденному по уголовному делу, в течение какого-то срока занимать госдолжности. Но этих людей тоже нет в «черном списке».
- Есть случаи, когда человек, уволенный за коррупционное преступление, выходя из мест лишения свободы, спокойно трудоустраивается. О наложенных на него ограничениях узнают только, если полезут смотреть судебные реестры. А эти реестры у нас регулярно чистятся. Коррупционеры подают запросы на удаление информации из судебного реестра, ссылаясь на защиту персональных данных. Они просто «выпиливают» себя из этих реестров
- Этот реестр никакой юридической силы не имеет, мы просили внести поправки в трудовое законодательство, чтобы человек, занесенный в реестр, получал какие-то ограничения на работу на госслужбе. Но их не приняли. В советское время были определенные статьи, по которым если тебя уволили, а к тому же еще и из партии исключили, то в лучшем случае ты сможешь устроиться дворником. Уличение в коррупции было волчьим билетом. А сейчас только суд может запретить чиновнику занимать госдолжности. Больше нигде такие ограничения не прописаны – это считается ущемлением гражданских прав.
«Черный список» чиновников появился по аналогии с реестром юридических лиц.
- Вот только у юрлиц ответственность прописана жестко: если юрлицо внесено в реестр, ему запрещено участвовать в госзакупках. По физическим лицам ограничений никаких нет. Если та или иная кадровая служба откажет в трудоустройстве чиновнику, уволенному в связи с утратой доверия, он легко может обратиться в суд. И суд, скорее всего, восстановит его в правах. Так что этот реестр больше профилактическая мера. Но у большинства коррупционеров с моралью «все нормально», их не особо волнует, что их имя где-то напечатали.
- Главный тренд российской антикоррупционной политики – это то, что людей не просто осуждают за коррупционные преступления, но и пытаются забрать деньги, которые те наворовали, как в истории с полковником Захарченко. В этом российским властям надо отдать должное. Вопрос в другом: коррупция в России – это системное явление или ситуативное. Дела Захарченко и другого полковника - Чекалина говорят нам о том, что это общая практика. Они, скорее, связующие элементы в общей системе, что касается «черного списка» – это в любом случае положительный элемент в системе антикоррупции. Вопрос только - кого в реестр вносить, и насколько он эффективен.