Папе
Вас когда-нибудь встречали после бассейна с огромным кульком из газеты, щедро набитым пышками и, улыбаясь одними глазами, сушили тебе волосы, пока ты, урча и хрюкая, уплетала за раз все десять штук?
К вам ездили поздними вечерами по тёмной аллее в любую погоду, уставшим после работы, на велосипеде с фонариком, чтоб видела издалека и не боялась возвращаться после гулянок, такая уже взрослая и независимая, но всё равно такая беззащитная для него всегда?
Вы ловили ветер на ступеньках в тамбуре скорого поезда Ленинград - Мурманск, спрятавшись от душных соседей, и хрустя одним яблоком на двоих, подставив лица осеннему солнцу?
Хохотали ли Вы взахлёб вдвоём на ледяной горке в три часа ночи, сбежав из дома от ненавистной начерталки, из-за которой чуть не отчислили с первого курса?
Или может быть Вам тихонько меняли кассету в магнитофоне, и вместо Гражданской обороны вдруг на Вас обрушивались Времена Года Вивальди, которые Вы в свои 16 ошарашенно крутили потом полночи, впервые соприкоснувшись с вечностью?
Кто ещё мог, собираясь в больницу, с трудом уже передвигаясь, принять душ и надеть свой лучший костюм, вызвав немое восхищение бригады скорой?
Ты никогда не пожаришь мне картошку своим фирменным способом. Не предложишь по 50 коньячку, хитро прищурясь. Ты не прочитаешь то, что я сейчас пишу. Но там, в моей голове, ты всё слышишь. И улыбаешься мягко и застенчиво.
Я люблю тебя, папа.
2