Когда потухнут свечи,
В храме не станет Бога,
Когда зашьют мне губы,
Когда мне вскроют череп,
И моё... Пока живое сердце
Подключат шлангами к аппарату,
Когда пробьют гвоздями
Мне кисти и лодыжки,
Но не украсят голову венком терновым,
И то копьё, убившее Иисуса
Не продырявит мой живот, увы,
Когда копыта страха
Меня сведут в могилу:
Не сражен булатом, но в сырой земле,
И вновь проснувшись,
Пойму, что это последний
В моей жизни воздуха глоток.
Прости ради себя же,
Когда иссохнут слёзы,
Что не смогу заплакать,
Когда так будет нужно,
Когда потухнут свечи,
Когда не станет Бога,
Когда так одиноко,
Когда внутри так... Пусто.
Уныние - греховно,
Поверь, я это знаю.
Не ведал цену смерти,
Но палачу в ладонь
Клянусь тобою - не уплачу монетой:
Не то чтобы мне жалко,
Просто да пошёл он.
Ты дал мне зубы - разгрызать куски гранита,
Ты дал мне руки - этот гранит поднять,
Ты дал мне губы - лобзать ее ланиты,
И совесть, чтобы я не смог украсть.
Прости опять же,
Что совесть я подставил:
Я крал, лукавил, молил простить
И не прощал,
Я с головою дважды в реку окунался.
И это минимум, просто стыдно говорить.
Чего мне стоят эти
Бесконечные строки?
Какова цена таланту моему,
Когда такой холодный
Ветер кусает щёки,
И снег колючий врезается в лицо?
А я стараться буду,
Я буду рвать себя,
Чтобы в глазах друзей
Не выйти подлецом.
Не брошу камня в друга,
Когда так будет надо,
И руку не пожму врагу.
Когда так будет надо,
Когда прибьют гвоздями
Кисти и ноги мои
К деревянному кресту,
Я скажу: своим стихам я верен,
Как верен был добру и состраданию Иисус.
Когда потухнут свечи,
Когда тебя не станет,
Когда погаснет солнце в небесах,
Я молиться буду
И алкать с тобой встречи.
Нас будет трое:
Я, Ты и чернила на листах.
Г закончил читать и прислонился головой к окну, продолжая смотреть на россыпь фонарей внизу.
— Сильно, - отозвался Т.
—Спасибо.
—Охренеть, - после недолгой паузы сказал Л, не поворачиваясь на Г. - Ты всё это пережил?
— Давно было это, я уже не помню. Наверное, пережил.
— Не, я о том. Ты реально это чувствовал? - он так и не повернулся, только поправил очки.
— Ну да, чувствовал, конечно, ты же всё это написал. Просто ты никогда не говорил об этом.
Втроём они стояли на балконе ещё какое-то время, храня молчание. Каждый погрузился в свои мысли и не торопился делиться ими.
Когда Т уехал, Г предложил другу чай, но тот, отказавшись, лёг спать. Сам же Г вышел на балкон и, открыв створку, ждал наступления рассвета.
Первый трамвай, выпал дождь где-то ниже меня,
Мне пристально глядя в глаза, мигает фонарь.
Слышу лай, пение множества птиц,
Я в кровать пока не ложился, уткнувшись в простыни ниц.
Рокот и гул, нарастающий ветер собьёт духоту,
Жирафы уснут, и я им вторю. Постою ещё пару минут.