Слава Полунин признался, что всенародную известность ему и «Лицедеям» принес Дед Мороз
Слава Полунин - клоун, актер-мим, автор и постановщик клоунских номеров, реприз, спектаклей, один из создателей театра «Лицедеи», какое-то недолгое время еще и художественный руководитель Санкт-Петербургского цирка на Фонтанке. Он один из немногих российских артистов, получивших огромную популярность и признание за рубежом.
В преддверии Нового года – одно из наших интервью, предновогоднее.
«Самое сложное – придумать формулу праздника»
- Слава, если не секрет, как вы обычно встречаете Новый год?
- Какие могут быть секреты! Есть такая, созданная мною и моими друзьями Международная академия дураков, президентом которой я назначил себя, и мы как хотим, так и гуляем на просторах всей вселенной. Наверное, только мы Новый год празднуем по шесть раз – по новому, по старому стилю, китайский, еврейский и все прочие. Каждый Новый год (по новому стилю) у меня и у моих друзей по Международной академии дураков - как огромный проект, который я начинаю готовить за несколько месяцев до 31 декабря, ищу и нахожу концепцию. Формулу, как мы говорим. Потом собирается команда, человек так 30–50, иногда бывает намного больше, и начинаем готовить - каждый свою часть: кто-то музыку, кто-то костюмы, кто-то отвечает за еду. Но это – мелочи. Основное и самое сложное - придумать формулу праздника.
«Вся моя жизнь – игра»
- Когда вы в последний раз были Дедом Морозом?
- У-у-у… Лет семь назад меня выбрали главным Дедом Морозом Лондона, и я в столице Великобритании зажигал елку. Елка огромная-огромная, меня поднимал специальный подъемник, и я зажигал свечи. Задолго до поездки я перестал бриться. И, таким образом, борода у Деда Мороза была настоящая.
- А своего первого Деда Мороза помните?
- Не помню. Помню, как папа был Дедом Морозом. У него борода была из ваты. Костюм, как я теперь понимаю, простенький. Где он его брал, не знаю. Но не покупал, это точно, мы жили бедно.
- Переодевался отец где-то на лестнице…
- Что вы! Жили мы в деревне – в домах лестниц не было. 31 декабря меня рано укладывали спать. Когда я засыпал, родители устанавливали и украшали елку. Отец выходил на улицу, стучался в окно. Мама меня будила: «Сыночек, просыпайся - Дед Мороз пришел!» И мы с мамой открывали Деду Морозу дверь.
- Какой подарок был самым желанным?
- Не знаю… Не помню. А вот самую неприятную историю, связанную с подарком, не забуду никогда. Сын нашел в шкафу бумагу, в которую мы с Леной (Елена Ушакова, жена Вячеслава Полунина. В.Ж.) завернули подарок, и понял, что это не Дед Мороз, а папа с мамой его подарили. Слез было! В одночасье рухнула вера, и не только в сказку.
- Слава, признайтесь: вы в Деда Мороза верите до сих пор?
- Скажу так: вся моя жизнь - игра. А новогодняя сказка с Дедом Морозом, Снегурочкой, елкой, подарками - самая прекрасная игра из всех, что есть на свете.
«И я придумал Асисяя»
- Самый необычный Новый год?
- Ой, у меня были десятки фантастических Новых годов! Например такой. Летим в Индию. Пролетаем над Гималаями. Командир корабля (или кто там?) объявляет: через пять минут - Новый год!
Через пять минут Коля Никитин кладет ноги на спинки передних кресел, а Леня Лейкин снизу пролезает между ними и орет как новорожденный!
На Гавайях мы встречали Новый год, а под окнами хрипели дельфины. И мы вдруг поняли, что Бог знает сколько лет новогодние праздники приходятся на наши гастроли в теплых странах, что мы очень давно не видели снега. Поэтому взяли и на гастроли в Новосибирск привезли с собой тонну бумажного негорючего снега, завалили им театр оперы и балета.
Новый год дорог мне еще вот почему. В молодости меня часто показывали по «ящику» – в концертах на День милиции, 8 Марта, в передаче «Вокруг смеха». Но эти выступления не приносили мне популярности. В декабре 1980-го я позвонил на телевидение, в редакцию «Новогоднего огонька», и сказал, что у меня есть новый, потрясающий номер, хотя никакого нового, тем более, потрясающего, номера у меня не было. Мне сказали: «Приезжайте через неделю». И я за неделю придумал Асисяя.
Кстати, «Новогодний огонек» принес известность и «Блю Канари». Роберт Городецкий лет десять носился с этим номером – не мог пробить. Мы быстренько собрали команду исполнителей и вынесли его, как говорится, на суд зрителей. Улыбки до ушей! После чего я решил показать «Блю Канари» худсовету – в то время они еще были. Реакции никакой! Потом кто-то говорит: «Вы что, нас за дураков держите?!» И тогда я позвонил на телевидение: «Мы с Робиком Городецким сделали один замечательный номер. Можно покажем на «Огоньке?» «Конечно, конечно!»
- Слава, у вас есть традиционный новогодний тост?
- Пожалуй, нет. Мы - мимы, мы - не говоруны.
- За Новый год пьете молча? В гробовой тишине?
- Почему в тишине? С криками радости, с возгласами. Ор еще тот стоит.
- Ну а пожелание традиционное есть?
- Оно у нас всех одно: в наступающем году быть таким счастливым, каким мечтал всю жизнь!
«Можно и летом. Было бы на что»
Наверное, будет уместна история, рассказанная мне художником Михаилом Шемякиным, о том, как они со Славой Полуниным совершенно спонтанно с празднованием Нового года на месяц определи весь цивилизованный мир. Случилось это, если не ошибаюсь, в 2005-м, в последних числах ноября.
Михаил Шемякин и Слава Полунин в кои-то веки оказалась одновременно в городе своей юности. Художник прибыл на открытие персональной выставки в Русском музее, а клоун-мим привез «Снежное шоу».
Полунин, естественно, пригласил Шемякина с супругой на спектакль; играли они его в Большой драматическом театре. По окончании решили вместе поужинать, ну, и, разумеется, отметить встречу. В тесной компании оказались еще и «лицедеи» Анвар Либабов и Роберт Городецкий.
Дело приближалось к полуночи и к десерту, когда Слава Полунин вдруг предложил:
- А не отметить ли нам заодно и Новый год? - заговорщицки предложил он.
Никто даже не удивился: «Какой Новый год! Слава, ты чего?..» За столом собрались люди, склонные к игре, розыгрышам и авантюре, и предложение, интригующее и заманчивое, поддержано было единогласно. Все компанией тут же сорвались с места и в считанные минуты оказались в другом заведении современного общепита, где царило предновогоднее настроение.
Людмила Гурченко «по радио» пела свою знаменитую песню из кинокомедии «Карнавальная ночь»: «А пока я песню пела, пять минут уж пролетело…». Последовало традиционное радиопоздравление главы государства. В эту «новогоднюю» ночь посетителей кафе поздравлял первый президент России Борис Ельцин. Мог, конечно, поздравить и первый и единственный президент Советского Союза Михаил Горбачев. И даже генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Или президент США Рональд Рейган. Впрочем, последнее маловероятно, потому что, по словам владельцев кафе, новогоднее поздравление Рейгана «у наших посетителей» успехом почему-то не пользуется.
«Пусть у нас все будет и за это нам ничего не будет!» - закончил краткое выступление «Борис Николаевич». Двенадцатый удар курантов заглушил громогласное «ура». И гости дружно запели: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…» Почему Гимн Советского Союза? Да потому что, как, опять же, утверждали владельцы кафе, практика показала: все посетители знают текст Гимна Советского Союза, и единицы - гимна России.
Шемякин с Полуниным обменялись в меру оригинальным пожеланием:
- Пусть у нас все будет и за это…
- …нам тоже что-нибудь будет!
Посиделки оказались недолгими. Уставшему Полунину надо было отдохнуть перед завтрашним дневным спектаклем, а Шемякину пора было собирать чемоданы. На следующий день они с женой Сарой отбывали в Париж. Поэтому решили, что «продолжение банкета», скорее всего, состоится на ближайшем Венецианском биенале.
Помнится, я связался с кем-то из владельцев кафе, попросил поделиться подробностями празднования. Честно говоря, ответ моего телефонного визави несколько меня обескуражил. Суть услышанного такова: ни между временами года, ни, тем более, между посетителями особой разницы для них не существует, им что Шемякин, что Полунин… В общем, все на одно лицо! А Новый год, считают предприниматели, можно встречать круглогодично, даже летом. «Было бы на что».
Автор текста – Владимир Желтов