В 1979 году я закончил военное училище, и был направлен для дальнейшего прохождения службы в 103-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию, которая базировалась в Белоруссии в городе Витебске. В штабе дивизии получил направление в 317 гвардейский парашютно-десантный полк. На календаре было 1 сентября. По прибытии в полк после представления командиру меня назначили в роту командиром 2-го взвода. Из офицеров в роте был только зам.ком. роты и прапорщик – старшина роты. Как новоиспеченный лейтенант я сразу включился в жизнь подразделения. Все проводимые занятия были на мне. Нагрузка была велика, но это меня не пугало. Все наряды, распределенные на офицеров роты, также были моими. Практически я сутками находился на службе. С личным составом отношения сложились быстро. Солдатская служба для меня была знакома, так как в училище я поступил после года срочной службы. Да и в училище был сержантом и командиром отделения и одно время зам.ком.взвода. Три с небольшим месяца служба была для меня в радость. К тому же Витебск был мой родной город, и полк находился от моего дома в удалении одной трамвайной остановки. Так что служил я дома, и была перспектива лет через двадцать встретить «дембель» в Витебске. Но судьба распорядилась иначе.
Ночью 10 декабря, с понедельника на вторник, дивизия была поднята по тревоге. Я был дома на выходном, после воскресного суточного наряда. Рано утром ко мне домой постучал командир первого взвода нашей роты и сообщил о тревоге и о том, что летим на войну толи в Иран, толи в Афганистан. Я быстро оделся, попрощался с родными и вышел из дома. Через 10 минут на машине я уже был в расположении роты. Наблюдалась активная организованная суматоха. Личный состав переодевался в новое обмундирование, получали новые береты, десантные куртки, штаны, комбинезоны, валенки, в общем вся экипировка с нуля. Оружие так же уже было получено. Проезжая КПП, я выскочил из машины, получил свой табельный ПМ. В роте из оружейки забрал, закрепленный за мной, Акс 74.
В канцелярии командир роты держал в руках кучу карт и пытался их разложить для склейки, увидев меня, он обрадовался и поручил склеить карты, как учили в училище. Я посмотрел на карты и прочел название: Афганистан. Сразу стало ясно, куда мы отправляемся по тревоге. С картами я разобрался быстро, получилось после склейки две: одна большая карта всего Афганистана и одна, поменьше, карта города Кабул. За несколько часов рота была готова к выполнению правительственного задания. Поступила команда покинуть расположение и грузиться на автотранспорт. Боеприпасы так же были получены, но не были розданы личному составу. Загрузились быстро и выехали за КПП полка. Наша колонна, состоящая из третьего парашютно-десантного батальона и спец.подразделений, направилась в сторону города Орша на военный аэродром Болбасово.
Зима наступила, но была оттепель со снежной кашей на дорогах. Колонна была длинная. Помимо колесного транспорта двигалась и бронетехника (БМД). Прибыли на аэродром во второй половине дня. Самолеты нас уже ждали. Сходу начали швартовку. Нас распределили по корабельным группам. В АН-12 много не загрузишь, одна БМД, ящики с боеприпасами и человек 10-12 в гермокабину. К вечеру ударил 20-ти градусный мороз. Днем, что было мокрое, к вечеру заледенело. К ночи погрузка и швартовка техники были закончены. Мы стояли около самолетов в ожидании команды. Настроение у всех было боевое. Никто не ныл и не жаловался. Каждому хотелось испытать себя в настоящем деле. В 23 часа поступила команда строем выдвигаться в военный городок. Мы пришли к местному дому офицеров. Мороз усиливался, и хотя все были тепло одеты, но стоять без движения было холодно. Нас распределили по помещениям дома офицеров. Моему взводу достался класс пения на втором этаже. Там и разлеглись вповалку прямо на полу. Я назначил дневальных со сменой через два часа. День выдался не легким, но спать никто не хотел, постоянно велись разговоры о предстоящем. Пришлось применить командный голос и обещание пробежки по морозу. Лишь только после этого все утихомирились и дружно уснули.
Меня вызвал командир роты. Ротный собрал командиров взводов на инструктаж и постановку задач. Толком мы ничего нового не узнали. Была команда ждать. «Старые» офицеры почему-то были уверены, что это просто учения по отработке навыков выхода из мест постоянной дислокации и готовности к выполнению боевой задачи. По рассказам, на их веку было много таких тревог. В этом и заключается служба в воздушно-десантных войсках - всегда быть готовыми. Многие офицеры вспоминали, как дивизия летала на месяц в Чехословакию. В шутку называли дивизию «пожарной», то есть тушители международных пожаров. Спать не хотелось. Так за разговорами прошла ночь.
Наступило утро. Пора было поднимать личный состав. Бойцы выглядели отдохнувшими. Завтракали сухими пайками. К 10 часам покинули дом офицеров и выдвинулись на аэродром к самолетам. Ночью мороз немного отпустил и начался обильный снегопад. Мы весь день простояли около самолетов. Летчики периодически запускали двигатели для прогрева. Обед также был холодным сухпайками. В 17 часов поступила команда возвращаться в дом офицеров. Шли без особого желания. Ожидание начинало надоедать. Расположились в тех же помещениях, что и были определены ранее. И снова ночь, но в этот раз спали все, и солдаты и офицеры, кроме дневальных конечно.
В таком однообразии потекли дни. Развернули полевые кухни, прямо перед домом офицеров. Там же устроили места для приема пищи. В субботу вечером весь личный состав разместили на втором этаже. На первом должна была состояться дискотека. Местный гарнизон продолжал жить своей жизнью. Мы не должны были мешать. Офицеры и прапорщики спустились вниз, посмотреть на веселье молодежи, да и себя показать. Народу пришло много. Девченки собрались со всего городка, хотели посмотреть на живых десантников. Местных парней так же было предостаточно. Музыка звучала хорошего качества. Многие из наших приглашали девушек на танец. Местным молодым людям это не понравилось. Попытались разобраться с нами на улице. Но все закончилось очень быстро, без особого кровопролития. Гражданские вынуждены были покинуть дом офицеров. Слишком не равные оказались силы, не в смысле численного преимущества, а в результате низкой их физической подготовки. Солдаты в этом не участвовали. В общем, все девушки в это вечер были нашими.
Итог этих субботних танцев оказался печальным. На воскресную дискотеку никто из местных не пришел. Парни побоялись и запугали всех местных девченок. Мы дали возможность порезвиться под музыку нашим бойцам.
В понедельник нам дали команду «по кораблям». Моторы заревели, и самолеты пошли на взлет. Боевое нетерпение вновь завладело нашими сознаниями. Мы полетали минут пятнадцать и пошли на посадку. Приземлились там же откуда и взлетели. До вечера потоптались у самолетов и вновь пошли ночевать в дом офицеров.
В таком однообразии потянулись дни. Личный состав начал понемногу «расхолаживаться». Чтобы взбодрить бойцов, дали команду заняться тактической подготовкой: марш-броски с полной выкладкой, отработка быстрого рассредоточения и занятие огневых рубежей, рукопашный бой и многое другое. В общем «играли в войну».
В таких занятиях наступило 24 декабря. С утра мы, как всегда, пришли на аэродром, загрузились в самолеты, завелись моторы, взлетели. Все были уверены, что полетаем немного и приземлимся обратно. Но прошло полчаса, час, бойцы уснули в теплой гермокабине, через четыре часа пошли на посадку. За иллюминатором снежные сугробы вдоль взлетной полосы. Поступила команда на выход. Мы быстро покинули самолет и построились на бетонке. Спросили у проходящих мимо нас авиатехников, где мы. В Челябинске, сели на дозаправку. Заправлялись долго. Мы мерзли на морозном пронизывающем ветру. К утру вновь «по кораблям» и снова взлет. И снова четыре часа полета. Приземлились. Снега не было. Я увидел типичный среднеазиатский пейзаж. На вопрос где? Ответ: Ленинабад, Таджикистан.
Стояли долго. Бойцам хотелось курить, но сигарет ни у кого не было. Я попробовал дойти до здания аэродромной обслуги, но был остановлен человеком в штатском. Он приказал вернуться к самолету, ничего не объясняя. Спорить не стал. Пошел назад, повстречал проходящего таджика, разжился у него сигаретами, которые распределил среди моих бойцов. Вечером на взлетку приехали армейские грузовики. Мы загрузились и после часа езды, въехали в какую-то воинскую часть, где были накормлены и распределены по казармам на ночевку. Солдат местной части особо не видели. Наверное, соблюдался режим секретности, и все посторонние были изолированы от общения с нами.
Утром, после завтрака, вновь на тех же машинах прибыли на аэродром к нашим самолетам. Поступила команда, вскрыть ящики с боеприпасами и раздать бойцам. Магазины автоматов снарядили патронами, раздали по две гранаты и по «мухе», РПГ-18, остатки патронов и гранат распределили между бойцами и загрузили в РД (рюкзак десантника).
После обеда взлетели. Полтора часа лету, пошли на посадку. К нам вышел один из пилотов и сказал: садимся в Кабуле, на выгрузку пять минут, моторы глушить не будут, так как сразу пойдут на взлет. На прощание пожелал удачи. Наш самолет остановился напротив здания аэропорта. Мы вошли в грузовой отсек, рампа открывалась, механик-водитель запрыгнул в люк БМД и завел машину, быстро ее отшвартовали, и БМДешка задним ходом съехала на бетонку. Бойцы взвода с ящиками боеприпасов быстро покинули самолет, который взревел моторами и сразу пошел на взлет, закрывая на ходу рампу. Мы отбежали от взлетки и остановились, чтобы осмотреться. Было тепло и 17 часов по местному времени.
(Продолжение следует)