Есть выражение: «Если ты знаешь свой род до пятого колена, твой род не пресечется». Поэтому я задался целью узнать свой род до пятого колена. Пока дошел только до четвертого. Я из донских казаков. Во время Гражданской войны часть моей семьи была связана с «белыми», а вторая часть – с «красными». Для того времени идеологический раскол внутри семьи был обычным делом. Например, сын был «красным», а отец – «белым». И отец шел на сына, а сын на отца. В этом и есть самый главный ужас гражданской войны – взаимное истребление. Про «белую» часть семьи узнать что-либо было очень сложно. Моя бабушка со стороны отца была «белой», а дед «красным». Родня со стороны бабушки служила в конвое царя. Когда я узнал об этом, мне это очень понравилось – звучит здорово. И я начал «копать». С этого и началось мое генеалогическое исследование. Когда я был мальчишкой, моя бабушка при мне упоминала о каком-то высоком красивом военном человеке с роскошными усами. Я сразу сказал: «Семен Буденный? Командующий Первой конной армией?». Она замялась, а потом ответила: «Да». Но позже я узнал, что в нашей станице Федосеевской никогда не бывал Семен Буденный, зато бывал Каледин – знаменитый войсковой атаман Войска Донского, который объезжал станицы и призывал всех объединяться и давать отпор «красным». Как вы, может быть, знаете, впоследствии он застрелился, поняв, что его попытки ни к чему не привели. Генерал Каледин был одним из организаторов знаменитого Брусиловского прорыва – блестящей военной операции русской императорской армии в Первую мировую.
Во время своего исследования я выяснил, что по линии бабушки в моем роду были урядники – боевые офицеры. Но поскольку прабабка моя, Анисия Лаврентьевна, сожгла в гражданскую войну все документы, данные найти было непросто. Помимо разговоров со старшими родственниками, я искал в архивах Военно-исторического в Москве, архивах Волгоградской области, искал через людей, которые занимаются военно-историческими реконструкциями и что называется были «в материале» . С большим трудом нашел информацию о своем самом дальнем родственнике по бабушкиной линии – его звали Василий Беляев и он погиб в Лейпцигском сражении (в литературе также часто встречается название Битва народов, 16—19 октября 1813 года произошло крупнейшее сражение в череде Наполеоновских войн, в котором император Наполеон Бонапарт потерпел поражение от союзных армий России, Австрии, Пруссии и Швеции – прим. ред).
Василий Беляев был родом из станицы Федосеевской. А дело в том, что меня по моей фамилии Листов старики из этой станицы не признавали, так как фамилия Листов из другой станицы – «пришлая». Но когда я сказал старикам, что мои корни от здешних Беляевых и Егоровых, они встали и поклонились мне. Так выяснилось, что мой прадед Петро Андреевич Егоров (муж моей прабабки Анисьи Лаврентьевны, в девичестве Беляевой), был казначеем и очень уважаемым человеком в станице Федосеевской. Во время гражданской войны он ушел с «белыми». Я полагаю, что он погиб именно под Новороссийском, где генерал Деникин бросил свою армию и на кораблях английской эскадры ушел за границу (в отличие от барона Врангеля, который поклялся увезти с собой всех, кто уйдет с ним).
В 2013 году я поехал на историческую реконструкцию Лейпцигского сражения. В Лейпциге есть русский православный храм и там есть стелла с указанием полков и фамилии погибших офицеров. Там я нашел донской казачий полк, в котором воевал прапрапрадед Василий Беляев. Но мне очень хотелось узнать, кто же из моих родственников служил в охране царя. Там мог служить только представитель высшего титула войсковых частей, а именно – гвардии. Из моих станиц набирали только в Лейб-Гвардии 6-ю Его Императорского Величества Донскую батарею, либо в Атаманский Лейб-Гвардии Его Императорского Высочества Наследника полк. В списках мартиролога умерших за рубежом я нашел своего родственника, который умер в США – казак, хорунжий Листов.
Про вторую – «красную» – часть семьи узнать было проще, но даже там есть недоговорки. Мой дед, Федор Листов, воевал в Первой конной армии Буденного и часто вспоминал Буденного и Ворошилова, так как лично их знал. От Буденного он получил в награду бинокль за отличную рубку правой и левой руками. Этот бинокль он потом проиграл в карты и очень сокрушался, что потерял подарок. Деда я в живых не застал. Но по воспоминаниям моих родителей, он был сыном сапожника. Мой прадед Василий Листов был хорошим сапожником и ездил по станицам. Однако потом выяснилось, что на самом деле он был не просто сапожником, он был еще и купцом, более того, почетным гражданином слободы Михайловки Области Войска Донского. Тогда купеческое происхождение считалось неподходящим с точки зрения советской власти и мой дед всегда про себя говорил, что он «сын бедного сапожника». Рабочий класс. Но когда я начал заниматься своим генеалогическим древом, то нашел церковно-метрические книги и в них обнаружил еще одну важную информацию о прадеде Василие. Помимо всего прочего он был сыном дьяка. И как оказалось из огромной династии священнослужителей Листовых. Данные нашел только с 1812 года. Конечно, такая информация тщательно скрывалась.
Во время гражданской войны прадед тяжело заболел и его сын, мой дед, уже воюя в составе конной армии Буденного, поехал в Ростов-на Дону навестить его. При отступлении «красных» из города он попал в плен. Когда он понял, что в городе «белые» и уходить уже поздно, он попросил одну женщину спрятать его. А та его выдала «белым». Но его спасло знание сапожного дела, которому он научился от своего отца, «бедного сапожника». Он сказал «белым», что он хороший сапожник и один из офицеров предложил пошить ему сапоги. Дед сделал на совесть. А в одну из ночей он взял мундир того «белого» офицера, сел на его лошадь и поскакал в сторону «красных». В сумерках лица не видно, но по мундиру понятно, что едет офицер высокого ранга, поэтому его не останавливали, но кричали вслед: «Ваше благородие, куда вы? Там красные!». Но он только отмахнулся. Когда «белые» поняли, что это сбежал переодетый пленный, было уже поздно – дед был далеко. Но когда он подъезжал к позициям «красных», те открыли по нему стрельбу. Он стал кричать им: «Не стреляйте! Это я, Федор Листов!». В итоге ему удалось вернуться к своим. Дед прошел всю гражданскую войну, был порублен не раз и тяжело контужен. Про войну рассказывать он не любил, в воспоминания пускался только когда выпивал со своими товарищами. Великолепно пел казачьи песни. В Великую Отечественную был сталеваром в Сталинграде. Он оставался там во время бомбежек Сталинграда и помнил как Волга горела. Мирное население пыталось спастись, переправившись из города через реку на лодках, и одну такую лодку, на которой ехали их соседи из соседнего подъезда их дома накрыло прямым попаданием авиабомбы. Погибло несколько семей.
Есть выражение «родиться в опилках», а я наверное родился в металлических стружках. Запах металла и оружейного масла знаком мне с детства. Потому что отец и все его друзья были страстными любителями охоты и оружия. Маленьким я часто слушал рассказы мужчин об оружии. Отец занимался реставрацией старинных вещей и так я потихоньку пришел к реставрации старинного оружия. Хотя в свое время закончил МИФИ по специальности «Экспериментальные методы ядерной физики» и несколько лет занимался изучением последствий Чернобыльской аварии.
Сегодня я являюсь председателем Военно-исторического клуба «Атаманский полк Войска Донского». Мы участвуем в реконструкциях на тему Бородина, Лейпцигского сражения, сражений в Голландии, Франции, в которых участвовали донские казаки. Однажды на реконструкции Бородинского сражения в 2012 году ко мне подошел один француз и пригласил меня и моих ребят в гости на празднование их дня города Немур в 2013 году. Я согласился, а потом оказалось, что в свое время при штурме этого городка погибло около 30 донских казаков Атаманского полка в 1813 году. Город был окружен рвами с водой, к воротам пробиться невозможно. Тогда добровольцы, взяв вместо оружия топоры, на лошадях вплавь переплыли ров, бросились к деревянным воротам под смертельным огнем и изрубили их. Но многие казаки при этом погибли. Мы прошли по маленьким улочкам этого симпатичного городка торжественным маршем. Исполнили много казачьих песен и танцев, показали лихую рубку и работу хлыстом. Знаю,что оставили у местных французов хорошую память о себе.
Удивительная вещь – искать ответы на вопросы и открывать факты о своих предках, получая радость и удовлетворение. История до сих пор состоит из множества белых пятен, которые мы пытаемся заполнить.