Один из очевидцев перемен, происходивших в России тех лет, товарищ обер-прокурора Синода, князь Жевахов в своих “Воспоминаниях” о чекистке Краузе, прозванной женщина-зверь, сообщает: “Она издевалась над своими жертвами, измышляя самые тонкие виды мучений преимущественно в области половой сферы. Объектом ее мучений были главным образом юноши. Никакое перо не в состоянии передать, что эта сатанистка проделывала над ними… Пытки длились часами и прекращались только тогда, когда корчившиеся в страданиях люди превращались в окровавленные трупы” [477] (с. 135).
Ее достойным соратником по “адовой работе” был чекист Орлов, извращенный садист; только в Москве он расстрелял несколько тысяч детей, вся вина которых заключалась в том, что для Советской власти их родители были “социально чуждым элементом”» [94] (с. 444–447)
«Бывший следователь Киевского ЧК Михаил Богеросов на страницах своих воспоминаний, опубликованных в 1925 году в Праге, рассказал следующее: “Чекисты производили обыски и аресты, неприкрыто грабя население. Служба превратилась в непрерывный кутеж, сопровождаемый изнасилованием женщин и истязанием арестованных” [478] (с. 118).
В Киеве порядок новой власти обезпечивал “товарищ Лацис”. Прежде всего Советская власть провозгласила своей целью: “искоренение русского национализма”. ЧК открыло список своих жертв убийством шестидесяти восьми видных деятелей российской культуры и науки, причем все они были расстреляны даже без обвинительного приговора, — “в порядке красного террора” — именно как “русские националисты”.
В этом древнем городе — матери городов русских существовало около полусотни чрезвычаек; наиболее страшные три: на Екатерининской улице, на Институтской и на Садовой. Каждая имела свой собственный штат сотрудников, точнее, палачей; особой жестокостью отличались “товарищ Вера” и ее соплеменница — Роза Шварц. В одном из подвалов был устроен некий “чекистский театр” — с расставленными креслами для зрителей и сценой. Роза Шварц лично убила на этой кровавой “сцене” несколько сот человек, которых по очереди втискивали в деревянный ящик с отверстием для головы, и в этот ящик стреляли, как в тире. Это было их обычным занятием. Гораздо большее удовольствие Роза Шварц и “товарищ Вера” испытывали, выкалывая своим жертвам глаза иглами или выжигая папиросой. В Киеве жители шепотом рассказывали о Розе Шварц — чудовище, часто завершавшей невыносимые пытки приказом: “Залей ему глотку горящим оловом, чтобы не визжал как поросенок…” Приказ выполнялся буквально. Особую ярость Розы Шварц и “товарища Веры” вызывали те арестованные чекистами, у кого находили нательный крест. После невероятных глумлений над христианской верой они выжигали крест на груди и на лбу своих жертв.