Когда Лена, тридцатилетняя переводчица с глазами цвета предгрозового неба, решила впервые за несколько лет вырваться в отпуск, она выбрала нечто радикально отличное от привычного ей Петербурга. Её душа стремилась туда, где песок горячий, а небо — бездонное. Так она и оказалась в Дубае вместе с Юлей, своей старой подругой и полной противоположностью — громкой, эмоциональной и слегка наивной.
Для Юли это была первая поездка за границу. Всё было в новинку — от автоматических дверей до вешалок в отеле. Когда она обнаружила, что вешалки не снимаются с перекладины, а прикреплены кольцом, она повернулась к Лене с заговорщическим видом:
— Это чтобы мы их не украли? — хихикнула она. — Какая недоверчивость!
Лена только усмехнулась. Она знала — Юля так шутит, когда чувствует себя немного неуверенно.
Метро в Дубае произвело на подруг настоящий фурор. Сидя в первом вагоне, они наблюдали, как рельсы убегают вперёд, словно играя в догонялки с небоскрёбами.
— Ты только представь, — прошептала Юля, — поездом никто не управляет. Это как любовь без водителя — куда вынесет, туда и попадёшь.
— А ты всё о любви, — усмехнулась Лена, но где-то внутри почувствовала, как будто кто-то тихо щёлкнул выключателем. Внутри зажёгся свет.
Юля уже на второй день влюбилась. Не в мужчину, а в Chanel. Она настояла на том, чтобы отправиться в самый гламурный торговый центр, и там их ожидала сцена, достойная театра абсурда — очередь из безупречных женщин, стоящих перед бутиком.
— Они правда стоят в очереди за сумками? — прошептала Лена.
— И делают это с достоинством, — кивнула Юля. — Вон та женщина в туфлях Manolo Blahnik, наверняка стоит тут уже полчаса.
Пока Юля терялась между вешалками, Лена отошла к кафетериям. Она чувствовала себя немного лишней в этом мире глянца и шёлка. И вот там, за чашкой ледяного кофе, она впервые увидела его.
Он сидел в одиночестве у окна, с ноутбуком, печатая что-то с абсолютной сосредоточенностью. Высокий, с резкими чертами и усталым взглядом. Он выглядел не как турист. Скорее как тот, кто пришёл спрятаться от всего мира. Их глаза встретились, и Лена ощутила укол в груди — не болезненный, а предательски живой.
Через несколько минут он подошёл. Поздоровался по-английски. Лена ответила, и они разговорились. Его звали Адам. Он был архитектором из Лондона, приехал в Дубай на месяц, чтобы работать над проектом нового городского квартала. Но говорил он не о работе, а о ветре, о женщинах, которые носят чёрные абайи с яркими кроссовками, и о том, как иногда город кажется зеркалом, отражающим небо и одиночество.
В тот вечер Лена впервые за долгое время осталась с ним наедине — они гуляли по набережной, ели мороженое, смеялись, и её сердце оттаивало. Юля с удивлением наблюдала, как её сдержанная и прагматичная подруга растворяется в разговоре, в прикосновениях, в долгих взглядах.
Они с Адамом провели вместе почти весь остаток отпуска. Лена начала видеть город иначе — не как скопление стеклянных коробок, а как декорацию к новой главе своей жизни. Адам был тонким, внимательным и удивительно искренним. И, что важнее, он ничего не обещал. Только присутствие здесь и сейчас.
За день до отъезда он признался:
— Я не знаю, что будет дальше. Но если однажды ты проснёшься и решишь, что хочешь не просто отдых, а другую жизнь — найди меня. Адрес я оставлю.
Лена не плакала в аэропорту. Юля, размахивая новыми шоппер-бэгами, рассказывала о скидках, но вскоре замолчала. Впервые в жизни ей показалось, что любовь — это не всегда про пылающие страсти. Иногда это просто про взгляд, который хочет остаться.
Вернувшись домой, Лена открыла свой чемодан, где среди летних платьев и магнитов лежал один листок — с адресом, написанным от руки. А чуть позже — письмо на электронную почту. Без требований. Без ожиданий. Просто: «Если тебе будет нужно место, где ты сможешь дышать — ты знаешь, где меня найти».
И Лена поняла — она знает.