Хотите знать, как проходит обычный день в моём мире? Что ж. Утро начинается ровно в 04:54. Это значит, что небо начинает розоветь где-то у горизонта и постепенно выталкивать на фиолетово-голубую гладь подогретый, будто на сковороде, солнечный диск.
Да, мой рассвет ничем не отличался от обычного земного, разве что теперь он не был наполнен и капелькой какого-то сакрального смысла, надежды на то, что новый день действительно будет новым. Вся идея этого мира исключала понятие новизны, и дарила разве что горячую ухмылку приветов из прошлого.
Хотя.. у меня появилась новая привычка, утренний ритуал: я заряжала в полароид картридж с фотобумагой и делала снимок небесного пробуждения, выбрасывая карточку в большую коробку из под маленького холодильника. Коробка была уже наполнена наполовину, и мне казалось, что начинала оживать, потому что я мысленно прикидывала, кто из нас переполнится раньше и покончит с бессмысленностью происходящего.
*Хлоп*
Дала себе пощёчину и смахнула слезу. Щёки всегда были очень чувствительны к любого рода сильным прикосновениям, так что хлёсткое движение придавало трезвости лучше, чем глюкоза алкоголику в запое. Поругав себя, я встала, и начала выбирать виниловую пластинку этого дня и вместе с ней надевать настроение и ритм. Выбрала. Ритмичные ноты джаза тут же заставили мои колени пружинить, и вот я уже смотрела на себя в круглое зеркало над умывальником в ванной комнате. Утренняя истерика исчезла с первыми звуками барабанной дроби, и теперь я уже довольно оптимистично осматривала результат сна на лице. Щека, которой утром досталось, розовела и всё ещё ощущалась отдельным организмом, большие карие глаза избегали прямого контакта с самими собой, уставившись на кончик красного носа. Черные кучерявые волосы лежали так, будто у них не было секса с подушкой, а вместо этого их всю ночь аккуратно завивали и пускали локон к локону. Одной проблемой меньше.
Быстро умывшись и почистив зубы, я дернула рычажок и довольно прислушалась к хору срабатывающих механизмов – это заработала кофейная МАШИНА, которую мы построили с дедом ради забавы и духа изобретательства.
Машина была отлажена на точное время необходимых утренних манипуляций, которых было достаточно до часа встречи с первой кружкой горячего черного кофе. Лампочки мигали, срабатывали и отдельные части цепочки передавали импульс друг другу. Когда ты спускался к месту с почти стершимся красным крестом на полу, в кружку уже опускалась последняя капля. Я обычно успевала еще сложить руки на столе и положить на них подбородок, чтобы собственнолично проводить капельку напитка в борьбе с гравитацией. Улыбка. На лицо попал солнечный луч и глаза приятно защипало. Двойная порция демонстрации лицевых мускул.
Хорошо, что я не курю. Иначе бы мне пришлось туго. С другой стороны, я бы обзавелась отличной призрачной целью, как многие герои постапокалиптических миров – поиск, например, красных Marlboro. И умерла бы от рака лёгких, ха!
Вместо сигареты я взяла в зубы дедушкину трубку и открыла книгу по садоводству, прихлёбывая кофе из чашки с цветочками. Книга была на немецком, с красивыми рисунками растений и таким же красивым шрифтом, так что мне необходимо было гораздо больше времени, чтобы добраться до смысла, напечатанного на страницах: завороженно я смотрела страницу за страницей и опять возвращалась к закладке на огурцах. «Die Gurken» называлась глава, а ниже расписывались технологии выращивания этих самых «гуркен».
Пудинг, цокая по паркету, подошел ко мне и ткнул мокрым носом в коленку.
- Будешь кофе? Нет, конечно, не будешь. И не проси.
Пёс дружелюбно склонил голову, выпрашивая ласки, и тут же довольно высунул язык, получив их.
Утро могло бы быть довольно приятным, если бы не тупая боль, отдающая в разных участках тела острой нехваткой возможности осуществить хоть какой-то человеческий контакт.
Можно жить отшельником и ненавидеть человечество, ворчать на соседей и строить огромезные заборы, но всё это лишено смысла в мире, где некому “отравить” тебе существование. Даже для затворничества необходимо общество. Экий парадокс. Невозможно быть интровертом, где существование сводится к диалогу с самим собой без возможности анализировать входные данные, коих попросту нет. А ведь я экстраверт по большей части.
Началась любимая часть в лившейся из проигрывателя мелодии. Знаете, та часть, где барабанщик жмурится от удовольствия, а гитарист переминается с ноги на ногу и закусывает губу, извлекая из инструмента самые лучшие ноты. Я тоже закрыла глаза и поджав ноги обхватила кружку двумя руками. Почему у меня такое чувство, что скоро что-то изменится?