Больше года назад я познакомилась с человеком с особым даром - жителем поселка Средняя Ахтуба Сергеем Никитовичем Рыбниковым.
- Я прожил двойную жизнь: что я видел во сне, потом происходило на самом деле. Так что мне не девяносто один год, а все сто восемьдесят два, – с улыбкой рассказывал он.
Раньше он никому, кроме родных и близких друзей, не говорил о своей способности видеть вещие сны. В свое время его предостерегали родители, чтобы «не взяли на опыты» или, не дай бог, не обвинили в антисоветчине. В те годы боялись лишнее слово сказать. Со временем Сергей Никитович привык скрывать от окружающих «изнаночную часть» своей жизни.
— Кто-то невидимый, недоступный для моего понимания расписывал во сне программу, как я должен провести свой день и какие встречи, события, приключения произойдут при этом, — рассказывал он. — Многое из увиденного сбывалось. Правда, все это время, до начала исполнения сна, меня тревожило томительное ожидание, беспокойство: сбудется ли он?..
Будучи в преклонном возрасте, Сергей Никитович написал книгу «О жизни во сне и наяву», которую издали на средства семьи небольшим тиражом.
Конечно, самые яркие главы книги посвящены детству. Здесь и незабываемые впечатления, и стремление объяснить мир и свое предназначение, наивность взрослеющей души, которая по наитию тянется к добру и правде. Сергей Никитович начинает описывать свою жизнь с пятилетнего возраста. Например, однажды он увидел во сне, как в окно влетела молния.
«Небольшая и узкая, длиной приблизительно с полметра, она влетела в форточку, и в комнате стало светло, как днем. Она плавно облетела вокруг стола, поднялась к электрическому звонку. Рядом загорелась лампочка. Затем молния проплыла мимо кровати и вылетела в окно, а кровать вдруг стала сама двигаться: от стенки к центру комнаты. Испугавшись, я хотел слезть с нее. Подлез к спинке кровати и протянул руку, но как только дотронулся до металлических перегородок, из-под пальцев посыпались разноцветные искры. Мне стало так больно, что я отдернул руку и громко закричал. Пришел папа, обнял меня и отнес в себе в комнату».
Жила семья в многоквартирном доме на Нижнем Тракторном. Дети собирались и проводили время вместе. В книге есть короткие рассказы, которые так и называются: «Игра в лапту», «Игра в козики», «Игра в прятки», «Игра в снежки». Эти игры и отношения меду всеми членами дворовой команды имели огромное значение в жизни Сергея. Он часто видел во сне, что ему следует предпринять, как обыграть противника. Потом лишь строго следовал определенному «сценарию» Он с легкостью научился использовать те «подсказки», которые приходили к нему ночью.
Однажды он за билет на футбол «выдал» незнакомому мужчине счет игры. Когда рассказал маме обо всем случившимся, она огорчилась (это было видно по глазам), а потом сказала:
-Ни за какие миллионы нельзя продавать сны!
Сейчас уже трудно найти очевидцев, которые хорошо помнят первый день войны, бомбежку Сталинграда 23 августа 1942 года, оборону и другие военные события. Все эти моменты Сергей Никитович подробно описывает в своей книге.
В августе 1942 года жители Тракторозаводского района заканчивали строительство оборонительного рубежа вдоль Сухой и Мокрой Мечетки, от бетонного моста до горного поселка. На рубежах постоянно трудились около восьми тысяч женщин и подростков. Среди них был и Сергей Рыбников. После скорого курса в ремесленном училище он работал токарем на заводе. 23 августа – это день рождения Сергея. В 1942 он был совсем не радостным. Вместе с друзьями он отправился на строительство оборонительных рубежей, прихватив с собой сумку с продуктами на целый день. Сергей и его друг Саша Абрамов работали на разных участках. Нужно было выполнить дневную норму: выбросить изо рва три кубометра земли. Работали быстро, несмотря на мозоли на руках.
Сначала в небе показался «кукурузник», а за ним – немецкий самолет. Отставив лопаты, люди наблюдали, как задымился наш самолет, как вспыхнул, подобно факелу, второй «кукурузник». Через некоторое время все услышали нарастающий гул издалека. С запада показался строй немецких самолетов. Когда они приблизились, вниз обрушились бомбы.
«В этот момент хотелось одного: зарыться, врасти в землю. Обхватив голову руками, я упал, а сверху меня засыпало землей. Не помню, сколько времени пролежал, пока товарищи откопали меня и помогли встать. Еще трижды самолеты повторяли бомбардировки, сея ужас и смерть среди мирных строителей», - описывает Сергей Никитович.
На этом ужас не закончился: в небе показались другие самолеты, от которых отделились «черные точки» - парашютисты. Они заполнили все пространство неба, и их было так много, что казалось: на небе колышется разноцветная занавесь. Еще не опустившись на землю, фашисты начинали стрелять из автоматов. Таким образом они сгоняли рабочих в одну толпу. Когда Сергей увидел парашютиста с автоматом буквально в тридцати метрах от себя, он решил, что нужно бежать. Вместе с приятелем Женей они по-пластунски ползли в сторону оврага.
Уже после войны Сергей узнал о незавидной участи рабочих и своего друга Саши Абрамова: их увезли в плен в Германию. Потом Саша рассказывал, как едва не погиб, подкладывая в снаряды опилки вместо пороха, как устраивали показательный его расстрел.
Однажды Сергей вместе с другими ополченцами переплавлял раненых на левый берег Волги. Уже на берегу, когда красноармейцы ушли, появился самолет, и началась бомбежка. Сергея контузило, и когда он очнулся, оказалось, что лежит на полуразложившемся трупе, а нога увязла там, где когда-то была грудная клетка. С трудом освободив ногу и вытащив полуботинок, он, преодолевая тошноту и головокружение, долго отмывался в Волге, а потом тер руки и обувь песком. Ему казалось, что тошнотворный, ужасный запах не исчезает. Так продолжалось целую неделю. С тех пор этот запах стойко ассоциируется у него с ужасом войны.
В 1946 году Сергей поступил в Сталинградский механический институт. Жил на съемной квартире, поскольку семья переехала в село за тридцать километров. Учеба давалась легко, вот только голова иногда кружилась от голода. Студентам полагалось 400 граммов хлеба в сутки, и для него это было мало. Правда, им еще давали талоны на бесплатный обед на фабрике-кухне Тракторозаводского района. На первое обычно был суп гороховый или пшенный, на второе - пудинг из манки весом сто граммов, на третье – полусладкий кисель. В буфете института студентам продавали пирожки с повидлом весом 50 граммов. Стоили они 50 копеек за штуку, но больше двух студент взять не мог: все отмечалось в журнале.
Однажды Сергею приснился сон, что он продает пирожки на рынке, покупает хлеб и досыта наедается. Так он и поступил. На рынке продал пирожок военнопленному немцу за пять рублей и пообещал, что завтра принесет еще один.
- А почему ты сам не ешь? – поинтересовался немец.
-Один съел, а за проданный я куплю 200 граммов хлеба. Это будет мой ужин.
Немец помолчал и со вздохом проговорил:
- Нам черного хлеба хватает…
После войны немецкие военнопленные строили дома. Ходили они по городу свободно, без охраны, многие хорошо говорили по-русски. Однажды, когда Сергей проходил мимо стройки, «нырнув» в щель забора, чтобы сократить путь, к нему обратился немец. Сказал, что забор они построили по технике безопасности, и каждый день наблюдают, как русские выламывают доски и пролазят в щель. Лезут и женщины, и старики, и дети.
- Теперь, - сказал строитель, - я понял, почему русские победили в войне: вы всегда идете напролом, не признавая никаких правил.
По словам Сергея Никитовича, во сне, а потом и наяву в него стреляли, неоднократно пытались ограбить, убить, посадить в тюрьму, он тонул в море и так далее. Сны как бы предостерегали его от серьезных душевных переживаний, и потом легче было пережить потрясение: он знал, что все закончится хорошо.