Две подруги, жительницы юга России, точнее, ее юго-запада , говорящие на суржике, диалекте из смеси русского и украинского языков, главным образом, характеризующимся особым звуком, не существующим в русском языке, а именно, мягким звонким «г», как если бы произнести «х» с придыханием и с голосом. Чтоб было понятно, обозначим его «гх».
Работали девы по новомодному менеджерами по продажам, а попросту продавщицами. Образованием были не обременены, да и, когда им было образовываться?! Еще в школе у обеих случились такие проблемы с учебой, что вряд ли они доучились бы, точнее, получили бы дежурные тройки в аттестат, если бы не возможное понижение престижа столь нелюбимой ими школы. Проведя украденное у уроков время на улице, девочки срослись с нею, набрались сленга, казалось, впитавшегося в саму их кровь, в боях за призрачную справедливость лишившись по паре зубов и большого количества волос, нарядившись в наколки и шрамы, накурившись до одури того-другого и напробовавшись всего и вся, к возрасту выпускников школы выглядели пожившими и пережившими не только огонь и воду, но и ядерную войну. Подруги не раз выручали и спасали друг друга в жесточайших сражениях не только с девчачьими и пацанскими бандами, но и с милицией, побывали за решеткой, но не всерьез, а так, на пару-тройку деньков.
Но в один из похожих, не слишком радостных, своих дней после внезапной клинической смерти одной из них, обе неожиданно для всех и для себя, в первую очередь, остановились в своем падении, и шли далее вместе, подпирая друг друга плечом, медленно, но верно, взбираясь все выше по шаткой для них лестнице «нормальной» жизни, рисуя себе подробный план действий, соотносящийся с обычным человеческим существованием.
И первым после отказа от жизненно вредных привычек был отказ от сквернословия: лэди так не говорят. Именно так, лэди, кофэ и т.д. произносили они. Мат подруги заменяли немыслимым набором слов и выражений, художественно расцвечивающих их речь. Это было тем более удивительно, что в последнее время в российском обществе разгорелась жесточайшая дискуссия в связи с законом, запрещающим открытое употребление арго. Казалось бы, не они, а люди культуры должны были бороться за чистоту языка, ан нет, они-то и явились самыми рьяными поборниками употребления ругательств, аргументируя это тем, что большинство населения употребляют мат в своей речи, один даже назвал цифру девяносто процентов, с чем я лично могу поспорить, потому как в своем окружении не нахожу большого количества апологетов уличного жаргона.
Но вернемся к нашим героиням. Одним из следующих пунктов их плана стало посещение других стран. И, как водится у молодых женщин, по разным причинам недостаточно уверенных в себе, пункт успешного замужества был одним из важных, но последних пунктов этого плана, что не мешало девам присматриваться к «нормальным», то бишь, не маргинальным, мужчинам уже сейчас. С трудом накопив на отдых у заграничного моря, подруги отправились в ближайшее зарубежье, оказавшееся солнце дарящим берегом Болгарии.
Уже на подлете к аэропорту девы узрели старорусское слово «Летище», очень развеселившее подруг.
- А почему не «Прилетище» или «Отлетище»?! Летище больше на летательный транспорт похоже. А аэропорт - не самолет! - в голос смеялась Вита с фигурой, напрямую напоминающую овал на тонких ножках, такие же худенькие ручки свисали по бокам этого овала. Подчеркивала образ короткая стрижка под бокс. В брюках или шортах, как сейчас, она особенно походила на героя детской песенки «Огуречик, огуречик, не ходи на тот конечик...»
- Успеешь еще — отлетишь! А пока приземлиться трэба! - прохрипела неожиданно низким голосом красивая, тонкая с чувственными, слегка нервными, губами Инга, даже в дешевых одёжках смотревшаяся фотомоделью. Правда, устремленное вперед тело с полу согнутыми руками, широкий шаг и несколько напряженное выражение лица выдавали в ней недавнее пацанское прошлое.
- Ты чего там замороженную лошадь включила? - громко спрашивала подругу успевшая проскочить паспортный контроль Инга, в отличие от Виты неплохо усвоившая то немногое из уроков английского языка, кои успела посетить, пока улица не приковала ее к себе кандалами.
- Да надо распетлять проблемку одну. Помогхи! Он чего-то всё про спорт да про спорт... Я ему гховорю, не спортсмэнка я, на отдых приехала, а он одно да потому - про спорт буровит... - сказала Вита.
- А-а! Это он на паспорт твой посмотреть желает. Ударение у них тут такое — паспорт.
- Понял, не дурак...
Выйдя из аэропорта подруги огляделись:
- Ши-кар-дос! Воздух-то какой! Есть можно! - восхитилась Инга.
- А теплынь какая! Однако автобус найти надобно, трансферту эту ихнюю, - несколько ворчливо произнесла Вита.
- Вон там стоит один! - заметила большой автобус с табличкой Инга.
- Не наш это, там «Случаен превоз» накарябано, - засомневалась Вита.
- Других не вижу... - пытаясь отыскать глазами другой автобус, говорила Инга.
- Ну, пойдем, спросим хотя бы, - решила подруга.
- Может, подвезут, если уж у них случайный перевоз, - предположила Инга.
- Гхлянь! Наш номер рейса на стекле, - удивилась остановившаяся у открытой двери автобуса Вита.
Женщина, сидевшая у входа проворчала по-русски:
- Да садитесь уже! Мы вас одних тут дожидаемся...
- Дак написано «Случаен превоз»... - не поверила ей Вита.
- Это у них заказной транспорт так называется, - ответил за женщину грузный мужчина в очках.
Минут через десять подруг с соотечественниками доставили к красивому зданию с надписью «Хотел».
- Кто кого когда и где хотел? - Витина шутка заставила улыбнуться туристов.
- У нас в городе по пятницам так-то все гостиницы в «хотелы» превращаются, - пробурчала женщина у входа.
Туристы быстро, словно груда семечек, высыпали из автобуса. В светлом, достаточно скромном, даже по меркам Европы, холле гостиницы группу русских туристов встречали подносы с разлитым по бокалам шампанским.
- Ну вот! Еще и одуплиться не успели, а уже шампусик нарисовался! - восхитилась Инга.
- Он тебе не надо! Лэди шампанское с утра не потребляют, - строго сказала Вита.
Нельзя сказать, чтобы ее заботило время суток для приема спиртосодержащих напитков, просто переживала за подругу, еще недавно страдавшую алкоголизмом той самой запойной формы, когда испробовав граммулечку, невозможно удержаться от литра-другого винной радости на одно лицо, переходящей в двухнедельное буйное веселье по всем фронтам.
Заметив нескрываемое разочарование на лице Инги, Вита скомандовала:
- Не вешай паузу! Иди оформляй нас!
(Следите за продолжением)