И мы развернулись для того, чтобы принять последний бой и на полном ходу вошли в новогодние распродажи, которыми мы хотели запомниться нашим посетителям. Передо мной стояла задача подготовиться к новогодним распродажам. Одновременно мы решили продать или закрыть магазин. Юнга противился закрытию магазина, но я понял, что магазин не может спонсировать общество: той выручки, которую мы получали, хватало только на безбедную жизнь, при этом всё время своей жизни надо было посвятить этому магазину. Но не для этого человек родился, чтобы только работать, а после этого упасть лицом в хрустальное корыто с чёрной икрой. «В общем и целом», —как говорил товарищ Швондер, мы тайно начали готовиться к закрытию. Я пытался даже продать магазин, но все предложения были от людей, которые не понимали, что новое оборудование стоило более $100, 000. А всё остальное ещё столько же, поэтому я принял решение продать оборудование, расплатиться с банковским займом, и выйти из бизнеса. По условиям договора всё оборудование до полного погашения долга принадлежит банку, при этом мой дом заложен и тоже является залогом для этого же банка — на случай если я не выплачу заём. Но, как ни странно, в договоре аренды отдельным пунктом стоит условие, что если мы прервём пятилетнюю ренту, то мы должны оставить всё оборудование и товары в распоряжение арендодателя. То есть получаются ножницы, но, как говорят солдаты и матросы, на хитрую гайку у нас всегда найдётся винт подходящего размера, и я легко подобрал резьбу. У нас были прекрасные соседи, — парикмахерская, владельцем которой был араб, и работали в ней только молодые арабы, мы смогли позволить себе тайную операцию по ликвидации магазина. В момент открытия магазина нам прислали около тридцати огромных ящиков оборудования, холодильники и морозильники, мы с юнгой оказались перед неразрешимой задачей, — где взять людей, чтобы занести это громоздкое оборудование в магазин. Но наши соседи пришли к нам на помощь, и огромные холодильники просто впорхнули в магазин. Конечно, я не забыл этого, а ребята все полтора года были в прямом смысле в шоколаде: конфет для них я никогда не жалел. Вряд ли они прочтут эту книгу, но никогда у меня не было таких хороших соседей, как арабы. Несмотря на то, что речь идёт всего лишь о магазине, но в реальности о попытке создать русскую общину, но, сам того не сознавая, я оказался и устроителем эксперимента, и испытуемым в одном лице. То есть большой эксперимент можно разбить на некоторые фазы, но всё это — один цельный эксперимент, включая и эту книгу, которая является практически отчётом о проделанной работе.