— Да заводись же, чертова колымага! — Рей с досадой пнул колесо. Но пожилой, видавший виды джип, чихнув черным дымом из-под капота, встал в снегу намертво.
До городка оставалось пара метров, по сугробам и снежной каше.
Конечно, нечего было и рассчитывать, что автомастерская окажется за первым углом.
Побродив по городу и нацепляв полные сапоги снега, Рей со вздохом отправился в местную столовую для дальнобойщиков. Дело выходило дрянь: нужные детали, если он не ошибся, описывая поломку, привезут лишь через две недели — если повезёт. Потому что корабль с грузом продовольствия для города приплывает раз в два месяца. А подвезти его некому: лесник на внедорожнике уехал инспектировать угодья и кто знает, когда вернётся. Идти до города двадцать километров по нерасчищенной трассе Рею категорически не советовали: места глухие, не медведя или волка, так стаю бродячих собак встретишь наверняка.
— А что у вас тут интересного в городе есть? — Рей сидел за столиком с тарелкой картошки по-деревенски. Пришлось потратиться и снять комнату в мотеле. Он был проводником странников слов по способностям и журналистом — по велению сердца.
— Да чего тут интересного может быть? — фыркнула повариха. — Вымирает город: ни работы, ни молодежи, а как после урагана залив загромоздили обломки скал, так и гавань наша стала не нужна. Даже дороги дальнобоев через наши места не идут — обычно по Северному шоссе объезжают, кто в Сноусити едет. Известных людей здесь не рождалось, история нас тоже не затронула — даже в Пятилетней войне мы за линией фронта были. Красот у нас природных или архитектурных тоже отродясь не водилось. Так что, парень, попал ты в настоящую полумертвую дыру.
— А как же маяк?.. — робко пробормотала молоденькая уборщица, на миг подняв голову от ведра и швабры.
— Какой маяк?! — мигом навострил уши Рей.
— Да есть тут старый маяк, — нехотя ответила повариха. — Раньше работал и вёл корабли, теперь заброшен и разваливается. Всегда у него и слава какая-то дурная была: болели все смотрители или пропадали невесть куда, а потом находили их мертвыми, иссохшими, как мумии.
— Ого, ого!
— А ещё, — тихонько добавила уборщица, — там совы гнездятся и живут. Такие, каких у нас нет. Есть такие большие и белые-белые, есть темные, почти черные в синеву, и малышки, не больше ладони.
— Надо же! Это правда?
— Нет, конечно! Нет там никаких сов! Что они, чайки? — ответила повариха. — Чего им у моря делать?.. Долли слишком много сказок читает, хотя уже не девчонка, вот и выдумывает.
Рей расплатился и вышел, но на пороге его догнала девушка.
— Это правда! — всё так же тихо сказала она. — Я была у маяка. Там живёт один человек. Это его совы — они сидят у него на плече и руках, он их кормит, мышами или рыбой. Я пыталась спросить его, кто он и откуда и не нужна ли ему помощь… Он не злой совсем, только у него лицо страшное и он не может говорить, хотя точно слышит, — только пишет в блокноте, что хочет сказать или ответить. Я даже решила выучить язык глухонемых, чтоб с ним поговорить. Ему, наверное, там одиноко.
— Ты очень хорошая, — улыбнулся Рей. — Знаешь, давай попробуем навестить этого человека? Может, он расскажет что-нибудь о своих питомцах?..
— Простите, я не могу с вами пойти, у меня смена кончится только в одиннадцать, — печально ответила уборщица.
Пожав плечами, Рей пошел к маяку. Это была обросшая мхом и выщербленная ветром башня. Подняв голову, Рей увидел, что лампа и зеркала разбиты и не работают, а в крыше пробита дыра — будто туда когда-то попала молния.
— Эй, есть тут кто?.. — Рей вошёл под свод, оказавшись в нижнем помещении, среди заглохших электрогенераторов и неведомых ему приборов. Полуразрушенная лестница с истертыми ступенями вела наверх. На полу он заметил несколько выпавших перьев, клочок пуха, мелкую косточку и следы погадки.
На его оклик раздался быстрый торопливый стук шагов. С верхней площадки стрелой слетел незнакомец в черном плаще, обшитом белыми перьями.
— Добрый день! Я — журналист Рей Хантер, хотел бы взять у вас инт…
Незнакомец, не слушая, решительно ткнул его в грудь раскрытым блокнотом. Там крупными буквами было написано: «Уходите, не мешайте мне работать!»
— Вы не хотите рассказать о вашем маяке? О ваших любимицах?..
«Уходите. Не мешайте мне работать!»
— Что это?.. — Рей заметил, как незнакомец стремительно обернулся на низкое, угрожающее потрескивание сверху, оттуда, где была когда-то маячная лампа.
На сей раз немой обитатель маяка толкнул его сильнее.
«Уходите!» — смотритель беззвучно повторил это, шевеля губами, будто когда-то мог говорить и в моменты тревоги забывал, что больше этого не может, а Рею показалось, что с верхней площадки метнулись какие-то странные, почти живые тени. Метнулись так, как настоящие тени в таком освещении двигаться не могли.
Рей предпочел уйти, оставив нелюдимого обитателя маяка у покое. По меньшей мере, пока: любому журналисту известно, что порой интервью можно получить, лишь проявив настойчивость. А ещё надо было попробовать поговорить об этом незнакомце, смотрителе маяка, о его совах и о странных тенях с местными жителями: вдруг они знают нечто интересное на сей счёт? Заняться ему тут всё равно было нечем, а странный немой мог бы стать темой для неплохой статьи — даже если ради интереса придется слегка приукрасить действительность: вряд ли главред поедет в этот забытый небом городишко проверять, чистую ли правду написал ему журналист Хантер.
Задумано — сделано: Рей ходил по всем мало-мальски крупным заведениям города и словно невзначай расспрашивал про маяк и про его обитателя.
Узнать ничего особенного не вышло: маяк был обычным, построен три века назад, тогда ещё вёл корабли. После урагана и потери городом значения как порта маяк, тоже повреждённый ураганом, восстанавливать не стали.
Что до его самозваного смотрителя — по наблюдениям одной девочки, «человек-птица» пришёл поздней ночью со стороны северных пустошей, имущества при нем не было, только торба заплечная и посох. Девочка утверждала, что за ним летела маленькая сова, «синяя и серебряная, как звездное небо». Мать сказала, что девочка просто фантазёрка, но проводник Рей подумал, что незнакомец, быть может, не так прост, как кажется: он знал, в каком мире живут такие совы. Ещё он узнал, что смотритель никогда не работал в городе, только изредка покупает продукты — но только с корабля. Он ни с кем не общается, и никто из чужестранцев к нему на маяк никогда не приходил.
«Он чудно́й какой-то», — таков был вердикт взрослых.
Рей решил, что попробует снова пообщаться со смотрителем.
На сей раз он купил самое приличное вино, какое смог найти, и нехитрую закуску — не прогонит же тот его прочь с хлебом-солью?..
Но, подойдя к маяку, Рей вновь заметил те самые подвижные, жутковатые тени. Совы летали у маяка, слетали сверху, от площадки, где была лампа, поднимались вверх, улетали куда-то. Затем из башни быстрым шагом выбежал сам немой смотритель.
— Господин смотритель!
Но тот лишь махнул рукой — мне не до тебя! — и, закутавшись в плащ и накинув капюшон, побрел к окраине города.
Пойдя за ним, Рей увидел то, что встревожило смотрителя.
На окраине уже собралась изрядная толпа. Она окружала тело. Изодранное кривыми когтями, иссушенное, будто без капли крови.
— Кто же это бедного старого Грейсона?.. — услышал Рей.
Он подошёл позже всех — и успел заметить: даже скрытое тенью капюшона, лицо смотрителя отразило безмерный ужас и тоску. Его губы нервно шевелились — но Рей не сумел прочесть с расстояния, что именно тот повторяет.
Когда тот ушёл, Рей не заметил: приехала полиция и труповозка, любопытных отогнали.
Свидетелей происшествия не нашлось. Однако Рей услышал, что полицейские меж собой обсуждают версию: не когти ли большой хищной птицы оставили такие раны?..
С этого момента спокойная жизнь в городе прекратилась.
Каждую ночь находили новых убитых. Все жертвы как одна были с рваными ранами, преимущественно на груди или животе, все — обескровлены. Рей чувствовал, как растет в городе паника: многие вслух поговаривали о возможности за взятку уплыть с грузовым кораблем, который обещался прибыть на днях, буквально не сегодня-завтра.
Карантин официально не объявляли, но люди и так старались не выходить по ночам на улицу. Все были напуганы и злы, откуда-то просочилась и та версия, про сов.
Рей, ожидавший корабль и от безделья взявшийся помогать уборщице Долли в мотеле, а в свободные минуты учивший с ней язык глухонемых, слышал, как сплетни росли и ширились: совы, это совы, с маяка, с маяка! Надо бы избавиться от тварей!
Заодно всё чаще он слышал и голоса, говорящие: этих сов привлек чужак с маяка, это он виновен, он! Чужак, нелюдь, тварь, прикормившая жутких сов! Ему не место среди нас!
Рею это не нравилось, но он, по своей легкомысленности, решил, что далеко это не зайдет: полиция разберётся и найдет виновных — наверное, это рыси, — тогда паника сойдёт на нет.
О, как он потом проклинал свою лень и недомыслие! Но было уже поздно.
Пойдя за деталями к приплывшему наконец-то кораблю, Рей отчего-то вспоминал годы обучения на проводника. Что-то во всех этих жертвах казалось ему очень знакомым. Никакие, конечно, не рыси. И не совы тоже. Где-то он видел подобное, но где?.. Это ведь было что-то знакомое, но, занятый своими проблемами, Рей выкинул попытки вспомнить из головы.
Ожидая, пока механик починит его джип, Рей вдруг услышал, что в городе происходит какое-то волнение.
Выйдя из мастерской, он увидел, как толпа с факелами и оружием идёт в сторону маяка. Паника и агрессия наконец достигли точки невозврата.
— Уничтожить прикормившего злых тварей чужака! — услышал он крики. — Всё от поганых сов! Этот человек — злодей! Из-за него погибают люди!
Мгновенный шок пробудил память Рея: что за твари на самом деле убивали людей. И если погубят смотрителя, то… Ох, нет!..
Но, как Рей ни бежал, он не успел: когда он добрался до маяка, то увидел лишь рванувшихся из никем более не охраняемого разрыва ткани мира искажений и разрушителей. Увидел и тела людей — а также мертвых сов, любимиц смотрителя. Сам смотритель сидел, пригвожденный колом к земле, у стены маяка.
— Хаос! Их! Побери! Что же они натворили!.. — Рей подбежал, наклонился к немому, пытаясь вытащить кол. Тот слабо качнул головой и беззвучно проговорил: «Добей».
Хантер, даже не пытаясь сдержать слёз, через силу прочёл над тем заклятие «Упокоение», позволяя духу с покоем уйти.
Затем обратился с Зовом ко всем проводникам, кто только мог услышать и прийти и к Демиургу мира: теперь, после смерти смотрителя, некому было сдержать натиск тварей Хаоса. Будучи только проводником слов, Рей не был в силах справиться один хоть сколько-нибудь значительное время, в отличие от смотрителя, хотя и тот всеми силами сдерживал разрыв и ждал, когда придет помощь.
Хотя Рей, Демиург и другие проводники смогли уничтожить все порождения Хаоса, город превратился в могильник, живыми вышли из заварушки лишь немногие, не пошедшие атаковать маяк.
— Я обязательно напишу статью об этом смотрителе, чтобы все знали, что он не заслужил такой смерти, — сказал Рей.
Он похоронил немого защитника маяка и сейчас прощался с единственной, кто пришёл на могилу, — той девушкой-уборщицей, Долли.
— Если бы я родилась с даром, — ответила она, вытирая глаза, — я бы всем-всем в иномирье рассказала об этом человеке! И узнала бы его имя!
— Я попробую узнать, клянусь! А это — для тебя. Думаю, он бы не был против, — когда Рей хоронил смотрителя, то увидел у него на шее кулон — сова, несущая в лапках фонарь. — Знаешь, думаю, однажды совы вернутся сюда. Потому что здесь живёт друг их друга. Мы залатали прорыв, и городу больше ничего не грозит. Надеюсь, в тебе однажды проснется дар. Но даже если нет — ты многое сделаешь, сохраняя добрую память о Совином Смотрителе.
— Правда?
— Правда. Что ж, прощай, Долли.
— Доброго пути! Надеюсь, однажды встретимся, господин Рей!
Рей покидал город, испытывая смутную тоску.
Снег валил и валил, старый джип словно нехотя катил по нерасчищенной трассе, а Рей думал: а ведь не твари Хаоса были главным злом этого вымирающего городка. Совсем не они.
Автор: Айя-Айрен