Танин старший сын еще осенью позвал ее в гости. Мол, итак, редко видимся, приезжай, мама, встретим вместе Новый год. Таня обрадовалась . И испугалась: между ее поселком и городом, где живет сын с семьей – 1000 километров.
А возраст меньше не становится – за шестьдесят перевалило… Шалит сердце, болят коленки… Но хотелось увидеть сына, младшенькую внучку. Ей исполнилось 10 месяцев. Да и старшеньких повидать: одному - 9 лет, второму – 6, третьему 4 года…
Ангельское терпение
Таня полагала, что у нее большой жизненный опыт. В одиночку вырастила троих сыновей, многое пережила. Думала, что научилась «притираться». Характеры у ее "мальчишек" разные. Старший всегда считался самым надежным. Даром, что улетел из родительского гнезда рано, в 17 лет, как поступил в институт.
Вот и сейчас старается не ударить в грязь лицом: построил большой дом в два этажа, посадил дерево, выращивает троих сыновей и дочь. Его жена Люда – замечательная женщина. У нее всегда все прибрано, постирано, сварено, дети посещают всевозможные кружки. Рассудительная, терпеливая. Ни капли не расстраивается, что 10 лет подряд в декрете. Наверное, это ее стихия. Все делает степенно, медленно, как в чудесном сне.
Свекровь в душе, в некоторой степени с зависти, удивляется: детей все больше, а терпение и размеренность Люду не покидают. Кажется, она в принципе не способна вспылить. Говорит протяжно, детей не журит, что бы они ни делали. Сто раз бросят игрушки на пол – сто раз поднимет. Будут кричать в игре так, что уши закладывает, – не скажет ни слова.
Она вообще чаще молчит. Если говорит, то тягуче, но уверенно. При свекрови, в редкий случай встречи, вообще – ни слова. Ничего не сказала – значит, ни в чем не виновата. Люда свекровь скрыто не признает. (Муж ей рассказывал, что та детей за проказы строго ругала). Не то, что она: все рядком, да ладком. А еще знает, как копейку сберечь, как мужа успокоить.
Встреча "двух миров"
Каждый раз, когда происходит встреча этих «двух разных миров», Татьяна – вполне состоявшийся человек, инженер по образованию, сто наград «за вклад в работу и воспитание», теряется, комплексует. Перестает быть собой. Когда сын дома - все нормально: он шутит, общается, предлагает чаю. Но сына-то как раз почти не бывает, занят бытовыми проблемами.
На этот раз регулярное "оставление один на один" матери и молчащей жены окончилось плачевно. Сначала возрастная женщина честно пыталась общаться со снохой. Но уж больно они разные: свекровь (по рождению городская) – порывистая, по-детски непосредственная. Ее конек – открытые, доверительные, простые отношения. Если не права, всегда признается.
Молодая сноха (корни деревенские) – гордая, «прости» не произносит никогда. Она слишком гордая и осторожная. В связи с этим, извиняться перед людьми ей не за что. ...Как поступала Татьяна, беспокоясь о том, чтобы ее ребенок ненароком не сглотнул мелкую деталь от игры, которую подарила свекровь?
Она говорила: «Давайте уберем мелкие игрушки на время, мама! А то вдруг малыш в рот потянет!». И попадала «в засаду»: свекровь обижалась, что та "упрекнула" ее в плохом (неуместном) подарке … Уж Татьяна и не знала, как дело поправить: «Мама, извините, не хотела вас обидеть!».
Людмила в аналогичной ситуации неожиданно поднесла использованный памперс близко к лицу свекрови (та играла с внучкой, не сразу и поняла, что и почему ей показывают) и тихо вздохнула: «Хорошо, что она выкакала! А могло бы…».
В прошлом, если ребенок Татьяны в гневе швырял с ноги сандалик, она говорила: «Так нельзя, Сережа!». И неугомонный малец задумывался по-своему. Так поступала мать, так учила делать внучку бабушка.
Сноху Люду уже учили, видимо, по-другому. Она подходит, гладит сына "в летающих сандаликах" по голове и распевно произносит: «Давай-ка, милый, сандалик обуем!». Только обует, - сандалик следом и полетел. Но супермаму не вывести. Снова обует. Миллион раз обует.
"Я - не тихушница! Я - хозяйка!"
После рождения четвертого ребенка, Люда окончательно утвердилась в правоте своего подхода к построению жизни. Она – опытная: 34 года все-таки. ... И вот, «пятилетку спустя», приехала свекровь. Со своим доверчивым пионерским характером. Уже не перевоспитаешь.
Сначала «возрастная пионерка», по традиции, честно пыталась добиться расположения Люды (Люда ведь всегда благоразумно молчит). Но, то ли с дороги бабушка устала, то ли раньше долго терпела (каждое ее «неуклюжее» движение, слово, действие вызывало у снохи улыбку «в усы»)…
В общем, на второй день визита свекровь не выдержала, взорвалась. Закричала на спокойную и плавную Люду, всем своим видом олицетворяющую совершенство: «Как же ты меня достала, тихушница!». И вдруг флегматичная Люда преобразилась, агрессивно оскалилась: «Кто тихушница? Я – тихушница? Я – хозяйка дома!».
Сын на секунду оторопел: такого мать не допускала никогда. Как будто нарыв лопнул. Трудно сказать, какие слова были бы уместными в данной ситуации. Но только не эти: «Люда, не поддавайся на провокацию! Не обращай внимания!». Люда снова обрела тихий вид и скорбно кивнула: "Да-да, дорогой". Это было нетрудно для нее. Она и до этого не обращала никакого внимания на мать мужа. Абсолютно. Спросили – через раз ответила. Не спросили – вообще не видела, не слышала…
Татьяна, находясь за 1000 километров от своего дома, почувствовала себя особенно сиротливо. Поднялась в любезно выделенную ей сыном комнату и расплакалась. Ее старорежимное воспитание подсказывало, что происходит что-то неправильное. Собственно и взорвалось все потому, что «что-то неправильное» не было пресечено в самом начале. (хватило бы легкого указания "тихой хозяйке": мать приехала на 4 дня и можно хоть немного уважить, совсем игнорировать-то зачем?).
"Тебе бы все равно места не хватило"
Сын со старшими детьми уехал в кино. Сноха с малышкой осталась в одной из комнат на нижнем этаже дома. Мать - в верхней комнате. Прошло часа четыре. Наконец, вернулся сын и старшие дети. Еще минут через сорок сын Татьяны поднялся:: «Мам, иди, поешь щи! Мы уже поели. За столом было тесно,там все равно места не хватило бы. А сейчас свободно».
Сын отправился играть в электронные шахматы. А Татьяна опять заплакала. Вспомнилась собственная свекровь: как бы не ругались, но к чаю и "на щи" мать мужа она всегда звала. И детей посылала: "Зовите бабушку кушать!". Татьяна всегда была "пионеркой"... По-пацански справедливой.
Люда, молодец, за 4 дня «на провокацию» не поддалась ни разу. Не произнесла ни слова. Когда молчишь – умнее выглядишь. Эту историю я переложила на рассказ со слов случайной собеседницы в поезде. Слушала и думала: хорошо, что в нашей семье все понимают друг друга…
Автор: Марина Караваева-Неженцева
Не забывайте ставить класс!