3 января у Сергея Кузнецова своеобразный юбилей - 25 лет назад ему было присвоено звание полковника. Правда, отмечал он это событие четверть века назад очень скромно, фронтовыми ста граммами спирта. Потому что Сергей Кузнецов в те дни был на войне.
11 декабря 1994 года федеральные войска пересекли границу Чечни: началась операция по восстановлению конституционного порядка в мятежном регионе, более известная как Первая чеченская война. Но многим тогда, прежде всего руководству страны, она казалась первой и последней. И вдобавок маленькой и победоносной. О том, почему планы так сильно разошлись с реальностью, «Народной газете» рассказал Сергей Кузнецов, служивший тогда начальником оперативного отделения - заместителем начальника штаба 104-й ВДД, - один из действующих лиц этой исторической драмы.
Колонны шли
- Сергей Иванович, хорошо ли вы помните эти дни 25-летней давности?
- Конечно, помню. Уже через пару дней после начала операции отправились первые самолеты с ульяновскими десантниками. Мы тогда смогли укомплектовать два батальона. Брали буквально по несколько человек из каждой роты. Группировку десантников возглавил лично командир дивизии генерал-майор Вадим Орлов.
Там уже были засады, какие-то завалы, в общем, сделано было все, чтобы помешать продвижению войск. И генерал Орлов решил не идти по дороге, а поступил как военный - он повел колонну рядом. И оказалось, что пойди наша колонна дорогой, там бы ее ждала засада. Правда, полностью обойти боевиков не удалось. Они заметили БМД, переезжавшую через железнодорожную насыпь. Эту машину боевики подбили, но дальше уже десантники перехватили инициативу - по боевикам ударили имевшаяся в колонне артиллерия и орудия машин. Но первый бой 104-й ВДД показал: боевики - это не только бородачи с автоматами, а еще и с гранатометами и даже пушками. А значит, и десантникам артиллерии нужно больше.
И уже примерно через 10 дней очередной борт уносил в североосетинский Моздок гаубичную батарею 104-й ВДД. Среди летевших был и Сергей Кузнецов.
- Нам, чтобы улететь, пришлось три дня ждать погоды. В Моздоке был туман, и самолеты не принимали. И тогда командир авиационной группировки взял на себя ответственность и решил лететь. Сказал остальным: «Делай как я!» - и поднял машину в воздух. На этом первом борту я и летел, - вспоминает Сергей Кузнецов.
Сначала десантников-артиллеристов собирались отправить в Чечню на следующий день. Но в итоге он успели только поесть и вздремнуть часок.
- Прибежал офицер из штаба ВДВ и говорит: «Времени нет, выдвигайтесь». Мы за час или два подготовили боеприпасы для гаубиц, потому что иначе бы пушки бы у нас были, но стрелять мы не смогли бы. А ведь что нас там ждет, никто не знал. Да и куда ехать, непонятно было - ночь, темнота, все карты у нашей группировки, которая уже стоит в Чечне. И нам говорят: «Зачем вам карта? Сейчас идет 123-й мотострелковый полк, вы за ним пристраивайтесь и идите». Так и сделали, - вспоминает Сергей Кузнецов.
Солдат не мясо
Первое время ульяновские десантники стояли у поселка Комсомольский (не путать с селом Комсомольское, за которое в 2000 году шли бои с отрядами Руслана Гелаева). А уже потом именно наши бойцы захватили Ханкалу, которая потом стала местом, где находилось командование группировкой войск. Первые воспоминания о Ханкале у Сергея Кузнецова такие.
- Нам предложили съездить в баню, отмыться от всей пыли и грязи. А ехать нужно было по аэродрому, на котором стояла так называемая «дудаевская авиация». Аэродром наши тогда уже разбомбили, но не все бомбы разорвались. И вот мы едем, а из земли хвосты не взорванных бомб торчат. А мылись мы в «колпаках» от кабин дудаевских самолетов, - вспоминает с улыбкой Сергей Иванович.
- Слышал легендарную историю про то, что бойцы 104-й дивизии могли пойти и на штурм Грозного в новогоднюю ночь…
- …и кто знает, как сложилась бы судьба многих из них. Но благодаря волевому решению генерала Орлова не пошли. Дело было так: приезжает из Моздока генерал, даже не из ВДВ. И говорит генералу Орлову, что нужно идти штурмовать Грозный. Наш командир ответил, что он пойдет, но только если будет официальный приказ, в котором будет прописано, какими силами и средствами идти на штурм, какие подразделения нам придаются. Нам нужно знать разведанные. Мы же не банда какая-то. А тому из Моздока и крыть нечем, потому что никаких данных не было. И генерал Орлов не согласился. После этого вызвали замкомандира дивизии Вознесенского, и он тоже не согласился отправлять бойцов «на мясо». А потом и до меня дошла очередь. Я сказал, что меня в армии учили как воевать, но точно не так.
И 104-я ВДД на зиму осталась в Ханкале, прикрывая наши войска в Грозном от боевиков, идущих со стороны Аргуна, который тогда еще не был взят.
- Считаете, жертвы были напрасными?
- Я так не считаю. Да, часто приходилось слышать, что мы не выполнили поставленные задачи. Зато ни Орлову, ни Вознесенскому, ни мне не стыдно смотреть в глаза матерям, чьи сыновья вернулись живыми… Но мы решили самую главную задачу - остановили распад страны. Приведу конкретный пример. В появившемся в 1994 году проекте конституции Республики Адыгея было 20 с лишним статей, в которых говорилось, что республика является субъектом международного права. 20 с лишним! Но в уже принятом в 1995 году варианте не было ни одной такой статьи! И это, безусловно, было сделано под влиянием того, что происходило в Чечне.
Танк потерялся
- Давайте о главном. Что более всего мешало выполнению поставленных боевых задач?
- Это действительно была непонятная война. Но не в том плане, что мы не знали, за что воевать. Это-то мы как раз знали, и с боевым духом все было в порядке. Непонятной войной Первая чеченская была потому, что там была ужасная неразбериха в командовании, в координации войск. Но даже в таких условиях армия смогла переломить хребет своему противнику. И если было поражение в той необъявленной войне - оно было только политическим. Военные свою задачу выполнили достойно, многие - ценой своей жизни.
Вот лишь несколько примеров той непонятной войны от Сергея Кузнецова.
Еще по дороге к Комсомольскому ульяновские десантники встретили танк, который… потерялся. Отстал от своего подразделения. Взяли к себе, поставили на довольствие, и он потом наших ребят не раз выручал.
Или известная среди ветеранов Первой чеченской история про подрыв моста через реку Аргун с помощью грузовика начиненного взрывчаткой. Правда, не все знают, что взрывать мост отправили офицера, который едва-едва прибыл в Чечню менять своих сослуживцев. И судя по воспоминаниям очевидцев тех событий, найденным в Сети, грузовик сразу не взорвался. Его пришлось обстреливать из огнемета «Шмель», и только после этого он разрушил часть моста.
Еще как пример неразберихи Сергей Кузнецов приводит факты того, как они не раз отказывались стрелять туда, где вроде бы видели боевиков.
- Нам сообщают: авиация заметила группу вооруженных людей. Предположительно это противник, и нашу артиллерию просят эту группу уничтожить. Но ведь авиация не может точно видеть, боевики это или наши. И мы не стреляли. Потому что были случаи, когда свои накрывали огнем своих.
Захват самолёта
- А вообще-то я не воевал, - вдруг заявляет нам Сергей Кузнецов и уточняет: - То есть ничего не штурмовал. На боевые задания не выходил. Я же сидел в штабе, и у меня были другие задачи.
«Не воевал» Сергей Кузнецов примерно так: однажды, выйдя из штабного КУНГа, он поднял на него глаза и понял, что он весь в дырках от пуль. Оказалось, что летучие отряды боевиков его регулярно обстреливали, а офицеры этого не замечали. Или когда во время одного из построений раздалась автоматная очередь со стороны лесочка, которая могла выкосить несколько человек, включая Кузнецова.
- Я помню, все залегли, кроме одного солдата. Он нес бидоны с обедом, и если бы он упал, его товарищи остались бы без еды, - рассказывает Сергей Иванович.
Домой полковник Кузнецов отправлялся в конце января 1995 года. И здесь тоже не обошлось без приключений. Самолет, который должен был везти их в Ульяновск… улетел в другое место.
- Пришлось нам «захватывать» другой борт, - с улыбкой рассказывает Сергей Кузнецов. - Хотя экипажу вообще-то все равно было, куда везти нас с войны.
Игорь УЛИТИН Фото Павла ШАЛАГИНА.