Посуду моет машина, бельё стирает машина, пылесосов нет, просто встроенные фильтры в каждом шкафу, удобная напольная швабра моет лучше, чем руками и не только полы.
В библиотеке помимо стеллажей с книгами ещё и стационарный компьютер, и ноутбук, всё объединено в систему, называется "дом".
Мы пишем одновременно, только Лев печатает медленнее и долго задумывается, но, когда он зачитывается моими главами (только для правки, ничего личного) я замираю и даже то, что уже есть на бумаге вбивать в программу не могу.
Утром и вечером прогулки - аппетит нагулять, как выражается Лев.
Я уже месяц, как сдала свою квартиру, перевезя лишние вещи к родителям, здесь же всё необходимое Лев купил заранее, перчатки теперь только лайковые, чулки со стрелками и никаких тапочек, только туфли!
- Что ты бежишь вперёд, я не успеваю! - шли-то мы под руку, но если я задумывалась, то прибавляла шаг.
- Прости меня пожалуйста, я задумалась.
- Эх, вот был бы я лет на тридцать моложе! - похлопывал он меня по руке и шёл спокойной гордой походкой дальше, ведя меня за собой.
Не тридцать, всего-то двадцать пять лет разницы, но называл меня и козочкой и белкой, так по-разному мы воспринимаем жизнь и движение.
- Ты в меня жизнь вдохнула, знаешь об этом?
Вот так внезапно и подловил.
- Не знаю, но догадываюсь. Лев, это ты к чему начал?
- Сын в гости приезжает, а я думаю, как же мне тебя оставить или хотя бы видеть на это время?
- Как секретаря, компаньонку, так же, как он меня нанимал. Ты же до сих пор запираешь дверь в спальню, а я всегда знала, где лежит запасной ключ и ни разу не посягнула на неприкосновенность твоей спальни.
- А ты знаешь, что у меня есть дача? Поехали, посмотришь? Они полностью городские жители, туда не сунутся.
- Лев, он мой наниматель, ты не думаешь, что он захочет убедиться лично, как я справляюсь со своими обязанностями?
- Сиделки за немощным стариком? - взвился он рассерженно!
- Немощный? - тут уже рассердилась я.
Меч со стены снимался легко, скользя в ножнах, с его стороны висел длиннее и тяжелее в разы, но ему по руке он бы в самый раз!
Удар, пас, опять удар до звона и дрожания рукояти в руке, искры!
Мы фехтовали по несколько раз в день после того, как мне было разрешено прикоснуться к оружию.
- Лев, защищайся! - отбив его выпад я направила клинок ему в сердце.
- Вот ещё!
Ох, как же я люблю эти моменты - седые пряди налипли на плечи распахнутой рубахи, на лице счастливая улыбка, руки раскинуты в стороны и поза совершенно непобеждённого врага!
- Я сдаюсь! - бросив тяжеленный, для моих нежных рук, меч я подбежала к нему!
- Алёнка! Что ты делаешь? – уворачивая от меня мокрые от пота щёки, которые я покрывала быстрыми поцелуями, возмутился он.
- Лев! Прости! Можешь меня прятать, увозить куда хочешь, отправить к моим родителям, придумать отпуск, но я так просто не уеду!
- Без боя?
Если бы...
Я полюбила длинные юбки, шали, шляпки и перчатки, мы играли с ним вместе в жизнь в другой эпохе, его жизнь, но тут я уже не могла удержаться.
- Ты будешь мне звонить, писать, каждый день, слышишь? И ты никуда с ними не уедешь?
- Что-то он тебе сказал, мой непослушный сын. - сказал он, как закрылся.
Всё, нет моего Льва, есть человек, которого я неплохо знаю, но это просто человек.
Встала с его колен, поправила платье, извинилась и ушла в свою комнату собирать вещи.
Раз он так решил, значит так и будет.
- Я старый, ты даже не представляешь насколько я старый внутри, поэтому я хочу оградить наши отношения от семьи. Ты меня поймёшь только тогда, когда с ними увидишься, но именно этого я не хочу, потому что потом будет поздно! - он и машину вел так же как жил, твёрдо и уверенно.
А я молчала всю дорогу, молчала и потом, мне нечего было добавить, я действительно знала, что у его детей свои планы - объявить его невменяемым, обколов препаратами, и увезти за границу, к себе, там дома престарелых и прочие цивилизованные удобства для общества.
Выносил вещи из машины он сам.
Сам распаковал и даже приготовил лёгкий обед со вкусным земляничным чаем, и когда успел землянику набрать?
- Лев, ты будешь осторожен?
- Я всегда осторожен. Алёна, расскажи всё, что знаешь! - голос, которому нельзя не повиноваться.
А мне заплатили за молчание.
- Ну, хочешь, я заплачу тебе больше, ты вернёшь деньги, вообще разорви с ним контракт. Ты же понимаешь уже, что я от них не завишу, это я их содержу там, я один!
- Лев, тогда они тебя точно увезут...
Или убьют...
Слёзы капали без моего участия и кажется, Лев обо всём догадался, совсем обо всём.
- Яд? Лекарство? Уколы?
Я кивала, и не смела поднять на него глаза.
- Немощность и инвалидное кресло, и всё только ради денег?
- В самом лучшем случае... у них планы и банкротство...
Я действительно знала намного больше - так случайно получилось, что сын Льва переправил мне по ошибке письмо: обычный рабочий черновик, ничего такого криминального, но суммы там зашкаливали. А Лев очень много рассказал о своей жизни, кем он был и почему сейчас живёт так одиноко.
Черновик я сохранила у себя в почте, показала Льву, и он сурово смотрел дальнейшую переписку - да-да, я смогла подключиться читателем к почте его сына.
Я так и уснула на диванчике возле стола с ноутбуком на даче, так и проснулась утром.
Лев уехал, оставив мне завтрак под салфеткой.
Такой заботливый и милый хищный зверь.
начало здесь, для интересующихся)