Середина лихих 90-х. Я работаю в ресторанном бизнесе. Канун Нового года. Наш ресторан готовится к корпоративу «для взрослых». А перед этим, всеми ожидаемым событием, как жертвоприношение — новогодний утренник для детей сотрудников. Участвуют все.
Мой любимый директор Виталий
Виталий, Виталий Сергеевич — порядочный человек, умница и отличный семьянин, переживавший на тот момент свою первую жизненную неудачу: он на время разъехался с семьей. Инициатива эта исходила от жены Виталия, поэтому вынужденная пауза переживалась им особенно тяжело. Отставленный муж ещё до конца не понял: хочет жена все исправить, или наоборот, избавиться от него как можно скорее.
Именно этот смутный период его жизни как раз и пришелся на предновогоднюю нашу суету.
Готовность номер один
Ранним утром Виталий, в чуть помятом костюме (сказывалось отсутствие женской руки), броуновским движением перемещался по личному кабинету площадью в 4 кв. метра и сумбурно говорил:
— Татьяна, до утренника два дня, я прошу вас…. Чтобы все было на уровне. Я, конечно, понимаю, дети…. Но надо выложиться. Донесите до всех участников. Я вас лично прошу. Очень прошу. Пусть все будет, ну, как это? Сказочно! Новый год же! Мне очень надо, чтобы Веронике (дочь) понравилось. И чтобы Нина (жена)… Ну, вы понимаете…. Чтобы не подкопаться!
Я тихо сидела у рабочего стола, старательно занимала как можно меньше места, кивала и все понимала.
— Кто у нас Дед Мороз? — продолжал Виталий.
— Семенов, техник.
— Техник…. Пусть будет трезвый. Проверьте лично.
— Виталий Семенович, утренник в одиннадцать утра.
— А он и с утра может. Вы проверьте. После утренника — на здоровье, а утром чтобы «ни-ни». Таааак. Снегурочка — Марина Викторовна. Из бухгалтерии? За нее я спокоен. Снежинки? Снежинки! Официантки! Татьяна, я вас просто умаляю, пусть Снежинки будут трезвые.
— Будут-будут, — заверила я. — Я ж с ними. Четвертная в первом ряду.
— Да вы что? — восхитился Виталий.
Вот ведь, даже когда я годовой отчет умудрилась сдать без штрафов и без просрочки и то так не радовался.
— Ну, тогда я спокоен, — подвел итог Виталий и я, правильно оценив ситуацию, двинулась к двери.
И утренник прошел просто замечательно
Не подвели ни дети, ни артисты. Техник Семенов выпил ровно столько, чтобы быть веселым и не пользоваться дополнительным гримом. Снежинки искрились улыбками, блестками и были абсолютно трезвыми. Никто из взрослых не забыл текста, а никто из малышей ни строчки из стихотворений, которые они рассказывали за подарки. Все прошло идеально. И даже Нина (жена) сияла в сторону Виталия благожелательной улыбкой.
После утренника
После утренника в зале ресторана для гостей был накрыт сладкий стол и мы, артисты, уже подумывали снимать костюмы и возвращаться к более привычным своим обязанностям. В этот момент ко мне тихо подошла Снегурочка Марина Викторовна с предложением покурить.
Надо сказать, что в те давние времена, не побоюсь сказать — в прошлом веке, в каждом ресторане не только можно было курить в общем зале, но и для персонала была оборудована отдельная комфортабельная комната отдыха — курилка. Это вам не на заднем дворе попыхивать. Все культурно.
Через пару минут мы со Снегурочкой удобно расположились на угловом диване. Делая первый глубокий затяг и выпуская в потолок уверенную струйку дыма, Марина Викторовна с чувством родительского долга громко и душевно выдала: «Эх, б…ь, а ведь хорошо выступили!». И испуганно замерла.
Прямо за ее спиной что-то тяжело шмякнулось об пол. Мы медленно обернулись.
У двери стоял директор Виталий, дочка Ника одной рукой обнимала его колени, из другой мгновение назад она выронила сладкий подарок. Губы девочки чуть вздрагивали, огромные глаза были полны слез:
— Папа, Снегурочка курит и только что сказала «б…ь», — в ужасе прошептал ребенок, и горькие слезы потекли по обеим щекам одновременно. — Мама!!! — возопила Вероника и, протиснувшись мимо отца, бросилась в зал.
— Вы… Я… Да, что ж у нас… Все… Через… — Виталий с трудом подбирал правильные слова.
Его блуждающий взгляд остановился на мне:
— Нет у вас, Татьяна, надежных сотрудников в штате. Нету! — развернулся и пошел за дочерью.
— Извините, — крикнула ему в спину Марина Викторовна. — Чего это он? — растерянно обратилась она ко мне. — Хорошо же выступили…